Марина Чечнева - Небо остается нашим

Не представляла я жизни вне авиации даже тогда, когда готовилась стать матерью. В августе 1946 года родилась на свет наша дочка. А уже через четыре месяца я снова вернулась к летной работе.

После войны мне три года довелось летать в мирном польском небе. В 1948 году мы с Костей вернулись на Родину [220] и получили назначение на работу в ДОСААФ. Мы мечтали продолжать летную службу всегда рядом, вместе.

Надолго запомнился день, когда приехали в Тушино. Нас обоих принимал один из первых Героев Советского Союза генерал-лейтенант Николай Петрович Каманин. Мы и раньше слышали об этом чудесном человеке, много читали о нем, но лично видеть его не приходилось.

Разговор с Н. П. Каманиным решил нашу дальнейшую судьбу: он предложил нам работу в Центральном аэроклубе имени В. П. Чкалова. Неизгладимое впечатление произвела на нас с мужем эта встреча. Мне и потом посчастливилось много общаться с Николаем Петровичем, который был и остался для меня человеком из легенды.

Чудесной была юность Николая Каманина. Будучи комсомольцем, он уже участвовал в качестве командира авиазвена в спасении экспедиции О. Ю. Шмидта. Давая в те дни интервью журналистам, молодой летчик смущенно пожимал плечами: «У меня еще нет биографии. Моя биография только начинается…» И оказался пророком. Ныне известно, какой значительный вклад внес генерал Каманин в нашу победу в годы войны, сколько воспитал он замечательных летчиков в мирные дни, каким высоким примером служения Родине является он и сегодня - наставник и воспитатель «первых граждан Вселенной».

Не удивительно, что Николая Петровича любят все, кому хоть однажды посчастливилось с ним соприкасаться…

И вот я снова в Центральном аэроклубе, из стен которого уходила на фронт. Много воды утекло с тех пор. Большинство моих старших товарищей, с кем здесь работала и дружила, унесла навсегда война.

В один из июльских дней сорок восьмого года, когда мы с Константином знакомились с клубным аэродромом, здесь шла тренировка к воздушному параду. На аэродроме с утра до ночи шлифовали свое мастерство летчики, планеристы, парашютисты. В небо как раз поднялась пятерка спортивных самолетов, управляемых летчицами. Исключительно четко и красиво выполняли они фигуры высшего пилотажа. Мне предстояло снова учиться, учиться у тех, кто освоил новые самолеты и групповой пилотаж. И я с радостью готова была сделать это, лишь бы продолжать летать. [221]

Девушки произвели посадку и зарулили на стоянку. Я не могла удержаться, подошла к ним, высказала свое восхищение. Это оказались Анна Бодрягина, Зоя Постникова, Мария Дриго, Анна Шмелькова, Вера Дубровина. Все пятеро в годы войны были летчиками-инструкторами в военно-морской школе летчиков. Все тепло отнеслись ко мне.

- Ну что ж, - сказала Аня Бодрягина, - нашего полку прибыло. Будем летать вместе.

В аэроклубе я встретила замечательных мастеров летного дела Якова Форостенко, Николая Голованова, Петра Захудалина и многих других. Их внимание, поддержка, советы помогли мне твердо поверить в себя. Я занималась, не жалея сил, и дело пошло: через год мне поручили возглавить женскую пилотажную группу на воздушном параде в Тушино.

Радостно начался для нас с Костей 1949 год. Оба занимались любимым делом, жили душа в душу, наша маленькая Валечка росла здоровым, хорошим ребенком. Казалось, ничто не предвещало беды. А она уже подкрадывалась к моей семье.

Воздушный парад 1949 года прошел отлично. Он показал, что возобновившие свою деятельность аэроклубы снова становятся, как в довоенное время, очагами массового авиационного спорта. Возможно, что не последнюю роль здесь сыграло то, что подготовкой авиационных спортсменов занимались теперь люди, за плечами которых был опыт Великой Отечественной войны…

Вскоре мы приступили к пилотажу в составе пары, отрабатывая будущий номер для программы празднования Дня Воздушного Флота. Константин Давыдов в тот период был назначен заместителем командира пилотажной группы из 25 самолетов Як-18. Этот номер получал всегда самую высокую оценку специалистов и с восторгом воспринимался зрителями. 25 самолетов разбивали на три группы, по восемь машин в каждой. Один Як-18 оставляли в резерве. С аэродрома взлетали восьмерками, группа за группой. В воздухе группы перестраивались в колонну.

Шли они на высоте 1100-1200 метров точно в хвост друг другу с превышением одной машины над другой в один-полтора метра. Этим строем в 24 самолета и выполнялся пилотаж: три косые петли (петли Шовиара), переворот [222] через крыло, вираж и спираль до 50 метров. Выполнив задание, самолеты уходили на бреющем полете. В процессе пилотажа требовалось точно выдерживать строй. Мы много тренировались и даже выехали в лагеря на один из подмосковных аэродромов. Здесь, в начальный период формирования группы, Костя очень много летал, шлифуя технику пилотирования каждого летчика. Костя был очень вынослив. Выполнив 12-15 заходов на пилотаж, он никогда не жаловался на усталость.