Иван Феоктистов - Анекдоты и предания о Петре Великом

Князь Борисъ Алексѣевичъ Голицынъ, занимавшій при Петрѣ.мѣсто дядьки, предложилъ ему позабавиться псовою охотою. Парь не любилъ вообще никакой охоты, но изъ уваженія къ князю согласился на его просьбу. Во время охоты князь, желая уничтожить въ молодомъ царѣ боязнь воды, съ намѣреніемъ завелъ его къ берегамъ рѣки Истры. Петръ, увидя рѣку, остановилъ коня.

— Куда ты завелъ меня? — спросилъ онъ съ огорченнымъ видомъ.

— Къ рѣкѣ, — отвѣчалъ князь. — Ваше величество видите, сколь утомились лошади и запылились охотники, такъ нужно лошадямъ дать отдохнуть и прохладиться, а людямъ вымыться. Родитель твой, — заключилъ князь, — часто сіе дѣлывалъ и въ сей рѣчкѣ самъ купывался [9] Царь Алексѣй Михайловичъ былъ страстный любитель охоты, особенно соколиной. .

И, не дожидаясь отвѣта, Голицынъ сталъ переправляться въ бродъ черезъ рѣчку. Между тѣмъ остальные охотники, которымъ уже былъ раньше данъ приказъ объ этомъ, раздѣлись и стали купаться.

Петръ сначала на все это досадовалъ, но, видя, что князь уже переѣхалъ черезъ рѣчку и съ другого берега зоветъ его къ себѣ, постыдился показать, что боится воды, и, сдѣлавъ надъ собою усиліе, рѣшился въѣхать въ рѣчку и переѣхалъ ее. Всѣ, бывшіе при этомъ, зная страхъ его, обрадовались, да и самъ Петръ почувствовалъ отъ этого переѣзда нѣкоторое удовольствіе.

Съ тѣхъ поръ страхъ его къ водѣ мало-помалу пропалъ и замѣнился, наоборотъ, очень скоро необыкновенною любовью къ мореплаванію.

Началомъ страсти къ мореплаванію, по признанію самого Петра, послужило слѣдующее обстоятельство.

Въ началѣ мая 1688 года Петръ былъ въ селѣ Измайловѣ. Здѣсь, осматривая по великой своей любознательности лежащій на льняномъ дворѣ, по амбарамъ, разный брошенный хламъ, принадлежавшій дѣду его, Никитѣ Ивановичу Романову, онъ увидѣлъ одно судно, построенное невиданнымъ для него образомъ. Петръ разсматривалъ его съ крайнимъ любопытствомъ и спросилъ сопровождавшаго его учителя геометріи и фортификаціи, голландца Франца Тиммермана, что бы это было за судно? И узналъ, что это англійскій ботъ, употребляемый на морѣ при корабляхъ, и что на немъ можно ѣздить на парусахъ не только по вѣтру, но и противъ вѣтра. Любознательный государь желалъ бы въ ту же минуту сдѣлать тому опытъ, но ботъ былъ ветхъ и неисправенъ. Тогда Петръ спросилъ Тиммермана: можно ли найти такого мастера, который бы его исправилъ? По счастію, былъ отысканъ въ Нѣмецкой слободѣ корабельный плотникъ, голландецъ Карштенъ (Христіанъ) Брантъ; онъ былъ вызванъ въ Россію еще при царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ и работалъ тогда при постройкѣ перваго русскаго корабля «Орелъ» [10] «Орелъ» былъ сожженъ Стенькою Разинымъ во время его бунта. . Брантъ починилъ ботъ, поставилъ мачту, сдѣлалъ паруса, и въ ту же весну ботъ былъ спущенъ на рѣку Яузу, Сначала Петръ только смотрѣлъ, какъ лавировалъ на ботѣ Брантъ, но потомъ сѣлъ въ него самъ и учился управлять имъ.

Рѣка была узка, при поворотахъ ботъ нерѣдко упирался въ ея берега, и потому перевезли его на Просяной прудъ. Но и здѣсь Петру показалось тѣсно. Онъ спросилъ, нѣтъ ли гдѣ по близости большого озера; и когда ему отвѣтили, что есть — Переяславское, въ 120 верстахъ отъ Москвы, то нетерпѣливому Петру хотѣлось бы ѣхать къ озеру въ тотъ же день, и только просьбы матери до времени его отъ этого удержали. При первой же возможности онъ былъ на Переяславскомъ озерѣ и тамъ подъ руководствомъ Бранта выстроилъ уже цѣлую флотилію, при чемъ работалъ самъ, какъ простой плотникъ. Онъ съѣздилъ и на Бѣлое море, въ Архангельскъ, но, уговариваемый своею матерью, сдерживалъ еще свои порывы. Послѣ же смерти Натальи Кирилловны (въ январѣ 1694 г.) весь отдался страсти къ мореплаванію.

Такимъ образомъ съ этого маленькаго бота начался русскій флотъ. Въ 1723 году, когда русскіе корабли уже плавали по всѣмъ прилегающимъ къ Россіи морямъ, въ Кронштадтѣ былъ сдѣланъ смотръ балтійскому флоту. На этомъ смотру находился и упомянутый ботъ, на которомъ Петръ съ главнѣйшими начальниками флота объѣхалъ всѣ корабли. По окончаніи смотра былъ пиръ, и на этомъ пирѣ Петръ провозгласилъ тостъ за здравіе «маленькаго дѣда большихъ внуковъ». Съ этихъ поръ за ботомъ такъ и осталось названіе «дѣдушки русскаго флота».

Послѣ смотра ботъ помѣщенъ въ кронверкѣ Петропавловской крѣпости въ Петербургѣ, гдѣ и сохраняется до сихъ поръ.

Похоронивъ свою мать, Петръ въ маѣ мѣсяцѣ 1694 года былъ уже вторично въ Архангельскѣ. Отсюда съ боярами и холмогорскимъ архіепископомъ Аѳанасіемъ отправился онъ къ Соловецкому монастырю. Во время пути случилась такая жестокая буря, что самые опытные моряки отчаялись въ спасеніи. Самъ Петръ, видя неминуемую гибель, причастился Св. Таинъ изъ рукъ архіепископа, но не потерялъ присутствія духа, а ободрялъ всѣхъ, понуждалъ не складывать рукъ и самъ работалъ вмѣстѣ съ другими. По счастію, судномъ управлялъ опытный лоцманъ, стрѣлецъ Соловецкаго монастыря Антипъ Тимоѳеевъ, который также не потерялъ присутствія духа и искусно направлялъ судно среди бушующихъ волнъ. Петръ, подойдя къ нему, сталъ ему помогать совѣтами, но, занятый своимъ дѣломъ, Антипъ грубо сказалъ ему: — Поди, пожалуйста, прочь! Я больше твоего знаю и вѣдаю, куда правлю.