дости максимализмом посоветовал ему прочесть «Конармию». Гриценко
очень обиделся и два года мы с ним не разговаривали. Но потом он отошел
и мы помирились. Николай Олимпиевич был очень непосредственным,
он по-детски легко обижался, потом отходил, был он очень гостеприим
ным хозяином, всегда радовался, когда к нему приходили в гости. Но еще
раз повторюсь - артист он был уникальный. Я много встречался с ним
как с партнером на сцене. Мы поехали на гастроли в Грецию и играли там
три спектакля, где у Николая Олимпиевича были главные роли: «Идиот»,
«Живой труп» и «Принцесса Турандот». И зрители, которые ходили на все
наши спектакли никак не могли поверить, что князя Мышкина и Тарталью
играет один и тот же артист. Их убеждали, им говорили, но они никак
не хотели в это верить. О нем в Греции уже слагали мифы. Это был актер
мирового уровня. А когда мы через несколько лет вновь должны были
«Конармия». Сцена из спектакля

ехать туда на гастроли, то спектаклей, где Гриценко играл главные роли
в нашем репертуаре для Греции уже не было. Но Николай Олимпиевич
так хотел поехать, что попросил дирекцию взять его в массовку спектакля
«Антоний и Клеопатра» и дирекция согласилась. Но когда об этом узнал
греческий импрессарио Критас, то он категорически не захотел брать Ни
колая Олимпиевича в таком качестве. Он сказал, что в Греции до сих пор
ходят легенды о великом русском артисте и, если греческая публика уви
дит своего любимца в массовке, то разразится скандал. Он убедил дирек
цию театра не делать этого. Стали убеждать самого Гриценко. Он вначале
обиделся, но потом подумал и согласился не появляться в массовке перед
публикой Греции.
Я не рассказываю о его великих работах в кино. Сейчас все вспоминают
его гениальный эпизод в «Семнадцати мгновениях весны». Гриценко читал
его по листам, т.к. не мог запомнить такое количество текста, но сыграл
этого немецкого генерала так, что эта великая роль уже вошла в историю
кино и все помнят его огромные глаза все понявшего, задолго до трагиче
ского для всех немецких военных финала гитлеровской Германии.
Хочу сказать, что Николай Олимпиевич был еще в своей профессии
великим тружеником. На репетиции у Рубена Николаевича он мог пред
ложить пять вариантов характера своего персонажа и надо было только
выбирать. На глазах у всех он играл пять разных образов и Рубен Нико
лаевич говорил, что каждый образ хорош. Рубен Николаевич даже плакал
от радости общения с артистом.
Я играл вместе с Николаем Олимпиевичем спектакль «Память сердца»,
где у него была роль старого эстрадно-циркового артиста. Так он, практи
чески, сам придумал себе всю роль. Он играл одновременно на пяти му
зыкальных инструментах. Он научился играть на концертино, сзади у него
стучал барабан, потом он играл на кларнете и из глаз у него еще лились
струи слёз, как у клоунов в цирке. И еще он как-то пронзительно грустно
пел романс, заставляя зрителя смеяться сквозь слезы. Он играл человека,
который физически старел, оставаясь молодым душою и это действова
ло очень трогательно на зал. Это сочетание эксцентрики и лиризма было
у него бесподобно и зал смеялся и плакал вместе с его героем!
Говорят, что нет незаменимых. Есть незаменимые артисты и таким был
и остался в нашей памяти великий, могучий артист Николай Олимпиевич
Гриценко, великий артист Вахтанговского театра!
Вячеслав Шалевич
***
Коля был очень требовательным к себе человеком. И не очень любил,
когда его хвалили. Помню, после премьеры «Маленьких трагедий»
я подошел к нему, чтобы сказать слова восторга, а он ко мне со встреч
ным вопросом: «Да ладно, а что плохо»? Вот этот вопрос «что плохо»
был главным в его актерской жизни. Он всегда знал, что можно сделать
лучше и стремился к этому. Мы были на гастролях в Варшаве. 1953 год.
Небольшая группа актеров делегирована на большой правительствен
ный концерт.
Оживленная беседа. Яша Смоленский читал на польском Маяковского,
а Гриценко играл «Жильца», тот самый рассказ, который он самостоя
тельно сделал еще в училище на втором курсе и так они с Покровским
и играли его всегда с огромным успехом. На этом концерте они тоже
Читать дальше