Николай Кулаков: Доверено флоту

Мы храним память о генерал-майоре П. Г. Новикове, верном сыне Советской Родины, как об одном из главных организаторов Севастопольской обороны.

* * *

Переполненный «Дуглас» (Ли-2) - последний транспортный самолет, взлетевший с Херсонесского аэродрома (нетранспортные, боевые улетели еще раньше), - вел старший лейтенант М. С. Скрыльников. Машина, стоявшая до вылета в капонире, прокатилась по земле среди разрывов снарядов и мин, в воздухе круто отвернула от возникшего впереди сплетения огненных трасс и нырнула в протянувшуюся над берегом полосу облаков. [317]

За нами не гнались, не преследовали нас вражеские истребители. Может быть, потому, что самолет улетел со значительным интервалом после остальных. Мы с Ф. С. Октябрьским сидели на откидной скамье в хвосте машины. Рядом - член Военного совета Приморской армии М. Г. Кузнецов, начальник тыла армии А. П. Ермилов. За весь полет никто не проронил ни слова.

Сели на небольшом аэродроме вблизи Краснодара. Когда были выключены моторы, ошеломила царившая здесь тишина. Ни выстрелов, ни разрывов… Оглушенные этой непривычной тишиной, опьяненные свежестью раннего летнего утра, мы в первые минуты едва воспринимали то, что говорили встретившие нас товарищи.

Но расслабляться было не время. Нас ждали на КП фронта - предстоял доклад маршалу С. М. Буденному и адмиралу И. С. Исакову. А затем надо было поскорее в Новороссийск, откуда посылались к Севастополю катера-охотники, тральщики, подлодки и другие корабли, имевшие шансы прорваться к тем участкам крымского берега, где ждали эвакуации продолжавшие сражаться группы севастопольцев.

3 и 4 июля в Новороссийск прибыли подводные лодки «Л-23» и «Щ-209» под командованием капитана 3 ранга Н, Ф. Фартушного и капитана 3 ранга В. И. Иванова, на которых находились Военным совет Приморской армии, командиры ряда соединений и частей, руководители партийных и советских органов Севастополя - всего почти двести человек помимо экипажей.

Переход лодок к кавказским берегам был трудным. Их преследовали и бомбили вражеские катера, долго не давая всплыть и проветрить отсеки, где люди задыхались от недостатка кислорода. Особенно в тяжелых обстоятельствах оказалась «Щ-209», на которой шли командарм Приморской И. Е. Петров, член Военного совета армии И. Ф. Чухнов, начальник штаба Н. И. Крылов, еще не вполне оправившийся после ранения, а также комендант береговой обороны П. А. Моргунов. С этой лодкой не было связи трое суток, и в штабе флота беспокоились за ее судьбу. Помню, Петр Алексеевич Моргунов, сойдя на причал, сказал, что чувствует себя родившимся вторично. Наверное, то же самое испытывали и остальные.

Малые корабли и катера со спасенными защитниками Севастополя приходили в различные порты Кавказа еще в течение нескольких дней. Но не все корабли, посланные за ними, смогли прорваться через вражескую блокаду. Борьба [318] на самых последних севастопольских рубежах, на которых насмерть стояли герои, отрезанные уже и от моря, шла до 9 июля. Есть сведения о том, что отдельные очаги сопротивления сохранялись и дольше. Некоторой части севастопольцев удалось прорваться в Крымские горы и соединиться с партизанами.

* * *

В те дни было опубликовано специальное сообщение Совинформбюро «250 дней героической обороны Севастополя», В нем отдавалось должное защитникам черноморской твердыни, подводился итог тому, что сделали они для победы над врагом, восемь месяцев сковывая и уничтожая его силы.

«…Оборона Севастополя, - говорилось в сообщении, - войдет в историю Отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких ее страниц. Севастопольцы обогатили славные боевые традиции народов СССР. Беззаветное мужество, ярость в борьбе с врагом и самоотверженность защитников Севастополя вдохновляют советских патриотов на дальнейшие героические подвиги в борьбе против ненавистных оккупантов»{51}.

Общие потери гитлеровцев в борьбе за Севастополь составили до 300 тысяч человек убитыми и ранеными.

Задержанный под Севастополем, враг проигрывал во времени и не мог уже достигнуть тем летом того, на что замахнулся. Но он был еще очень силен. Гитлеровцы угрожали глубинным районам нашей Родины, рвались к Волге. На юге надвигалась битва за Кавказ, означавшая новые суровые испытания также и для флота.

Черноморцы встречали их, имея за плечами бои за Одессу и Севастополь, явившиеся великой школой мужества, обогатившие флот огромным боевым опытом, в том числе многогранным, поистине неоценимым опытом теснейшего взаимодействия с сухопутными войсками. Одессу и Севастополь пришлось временно оставить, но под стенами этих черноморских городов еще более окрепла наша уверенность в конечной победе.