Николай Черныш - Дмитрий Томашевич. Он не был Генеральным конструктором

Потом я рискнул приподнять гирю – часы остановились! Опустил в нормальное положение – часы не подавали признаков жизни! Неужели сломал? Замешательство длилось мгновение: я вспомнил, как после каждого подтягивания гири, баба Явдоха привычным движением руки приводила в действие маятник, после чего часы продолжали свою бесконечную монотонную песню. Попробовал качнуть маятник – часы пошли! Ага, значит, гиря своим весом заставляет крутиться все эти колёсики, а вслед за ними и стрелки. Но к чему тут маятник с качающимся равномерно рычажком? Я долго мучался над этим вопросом. Начал искать ответ в книжках. Не поленился зайти в мастерскую к часовщику. Наконец, тайна анкерного механизма, этого качающегося рычажка с маятником была разгадана – он обеспечивал равномерное движение шестерёнок, а стало быть, и стрелок!

– Думаю, что всем нам посчастливилось родиться именно в это время, которое ознаменовалось значительными достижениями в технике, это неоспоримый факт. На улицах крупных городов всё чаще и чаще можно было увидеть автомобили. К моменту, когда мне стукнуло 10 лет, уже летали первые самолёты, о чём с восторгом говорили очевидцы первых полётов в России. В 1909 году газеты сообщили, что в Киеве группа энтузиастов основала Общество воздухоплавания.

Тут Дмитрий ещё раз извинился перед Павлом за то, что перебил его интересный рассказ.

– Не переживай, брат, я ждал, что ты не преминёшь пропеть гимн технике, – усмехнулся явно довольный Павлуша, после чего продолжил своё повествование.

– Лида, которая была свидетелем твоих первых шагов, Митя, говорила мне, что с малых лет ты рос спокойным ребёнком, всё время что-то сосредоточенно мастерившим из подручных материалов. Позднее мы все заметили, с каким интересом ты присматривался к работе плотника, столяра или кузнеца в сельской кузнице. Окружающие не могли не заметить, что у тебя очень рано проявились способности и стремление делать что-то своими руками.

– Не мне тебе рассказывать, как первые опыты самостоятельного обращения с обыкновенным молотком, ножом, клещами и прочим инструментом нередко заканчивались ссадинами и порезами, но это никогда не останавливало тебя.

По примеру старших братьев и сестёр, активно поощряемый родителями, ты уже к семи годам научился читать, писать и считать в пределах первой сотни, но для поступления в первый класс гимназии этого было маловато. Поэтому в 1909 году тебя определили в приготовительный класс Белоцерковской гимназии.

Надо сказать, что на каждого человека, который впервые оказался вблизи здания гимназии, оно производило неизгладимое впечатление своей архитектурой. И первый вопрос, который возникал при виде этой красоты – как и откуда она здесь появилась?

Здесь Павел прервал свой рассказ и после небольшой паузы сказал:

– Для того, чтобы ответить на этот вопрос, я должен сделать небольшое отступление. Оно тем более необходимо, поскольку с Белоцерковской гимназией связаны судьбы почти всех Томашевичей-младших.

Итак, Белая Церковь, пережившая многовековую, часто драматическую историю, в XVIII веке была владением польской короны. В 1774 году король Станислав-Август Понятовский подарил Белоцерковщинуе коронному гетману Речи Посполитой графу Францишку Ксаверию Браницкому герба Корчак. Последний, однако, счёл за более выгодное для себя не поддерживать интересы Польши, и переметнулся на сторону России, которая при Екатерине Великой значительно усилилась. Позиции Ксаверия Браницкого укрепились после женитьбы на любимице и фрейлине Её Величества княгине Александре Васильевне Энгельгардт. «Свадьба превратилась в шумную манифестацию единства интересов России и Польши. Венчание состоялось в 1781 году в домашней церкви Зимнего дворца, а за свадебным столом присутствовала сама императрица. Дальновидный гетман получил и молодую красавицу-жену (вдвое моложе его), и тесную связь с императорским двором, и семейные связи с могущественным фаворитом Екатерины князем Григорием Потёмкиным, которому Александра Энгельгардт приходилась родной племянницей. Кроме того, вместе с молодой супругой коронный гетман получил 600 тысяч рублей приданого». [21] Графи Браницькі: підприємці та меценати. В.Перерва, Біла Церква, видавець Пшонківський О.В., 2010р., стор. 16, цитується у перекладі.

Граф как будто знал, что в 1793 и 1795 годах произойдут два раздела Польши, после чего она на сто с лишним лет исчезнет с политической карты мира в качестве самостоятельного государства. А что же владения Браницкого? А ничего! Собственность на Белоцерковщину с её несметными богатствами и тысячами крепостных крестьян осталась за графом. Более того, она из года в год только преумножалась. Браницкие стали едва ли не самыми крупными землевладельцами на территории всего Юго-Западного края – так тогда называли Украинские земли.