Николай Черныш - Дмитрий Томашевич. Он не был Генеральным конструктором

Трудилась Анна с увлечением и очень скоро завоевала авторитет среди учеников и их родителей, как искренне преданная своему делу учительница. В 1906 году её послали в Санкт-Петербург на двухмесячные учительские курсы. Тут она увлеклась идеями партии социалистов-революционеров (эсеров). По возвращении домой Анна не только успешно продолжала свою работу в школе, но и организовала нелегальную ячейку партии, привлекая в неё своих друзей.

Самая старшая из сестёр была умной и обаятельной девушкой. Она увлечённо играла на скрипке, ведя первую партию в домашнем струнном квартете, была запевалой туристских походов, в которых участвовало до двух десятков молодых людей из числа братьев, сестёр и друзей. Одним словом, это была жизнелюбивая талантливая натура, к ней тянулись люди, среди которых было немало её поклонников.

В 1909 году она вышла замуж, но, к великому сожалению, замужество не принесло её счастья. Вскоре после свадьбы её одолела неизлечимая болезнь, передавшаяся, по-видимому, от мужа. Два года усилий врачей не дали результатов, и 11 октября 1911 года Анна скончалась после долгих мучений.

Семейная трагедия усугубилась тем, что незадолго до этого заболела тифом наша сестрёнка Наташа, учащаяся 4-го класса гимназии, которую в тяжелейшем состоянии привезли из Белой Церкви. Смертельно больные сёстры лежали в соседних комнатах родительского дома. Наташа умерла 18 сентября. Надо ли говорить о том, какое это было горе для родителей – похоронить одну за другой двух дочерей?

Тебе, Митя, к этому времени исполнилось 12 лет, и ты должен помнить, какие это были жуткие для семьи дни.

– Да, да, – подтвердил Дмитрий, смахивая со щеки скатившуюся слезу, – такое невозможно забыть. Передо мной до сих пор стоят почерневшее от горя лицо папы, покрасневшие от слёз глаза мамы, множество людей, пришедших посочувствовать нашей беде.

– И если до трагических событий осени 1911 года жизнь нашей дружной семьи протекала вполне благополучно, – продолжал Павел, – то именно она, эта осень смертями двух сестёр положила начало цепи несчастий, которые обрушились на Томашевичей во втором десятилетии нового века.

– Если я не ошибаюсь, – заметил Павел, – более естественные и тесные отношения сложились у тебя с нами, близнецами, хотя нас с тобой и разделяют целых 9 лет.

Двойню, как тебе известно, наша мама родила 10 декабря 1890 года. Первым на свет появился я, а спустя полчаса – Евгений. Разнояйцевые близнецы, в отличие от однояйцевых, мы абсолютно не были похожи друг на друга. Ни внешне, ни характерами.

Я, говорю об этом без ложной скромности, с раннего детства заявил о себе как заводила многочисленных, подчас весьма рискованных предприятий, что, впрочем, не мешало успешной учёбе. Гимназию в 1909 году, как ты знаешь, я окончил с серебряной медалью. [17] ЦГИА Украины, Ф.707 Управления Киевского учебного округа; оп. 160, д.76а, л.423об. – 424.

Женя был больше углублён в себя. Его интересовал растительный и животный мир. Он мог часами в одиночестве возиться со своим гербарием. Гимназические успехи его были скромнее моих, тем не менее, мы оба успешно поступили в том же 1909 году в Киевский Императорский университет Святого Владимира. Я – на физико-математический факультет, откуда вышел специалистом по физической географии, а если точнее – по метеорологии и климатологии. Женя выбрал медицинский [18] На базе медицинского факультета университета позднее был создан Киевский мединститут. факультет и стал хирургом.

Двумя годами позднее к нам в Киеве присоединилась сестра Лидия, ставшая курсисткой на Киевских высших женских курсах [19] Эти курсы имели и другое название – университет Св. княгини Ольги. , фактически той же студенткой ВУЗа. Мы трое, плюс наш с Женей друг и одноклассник Володя Линник, тоже студент физмата, а также подруга Лиды Зина Дзбановская сняли у престарелой вдовы-генеральши двухкомнатную квартирку в мансарде дома № 8 по улице Никольско-Ботанической. В комнаты-скворечни можно было попасть только по шаткой наружной лестнице. Эта обособленность была очень удобной: мы не беспокоили хозяйку, когда возвращались поздно вечером после занятий или долгих вечерних прогулок. Жили мы коммуной очень скромно, если не сказать бедно, что вынудило нас стать завсегдатаями вегетарианской столовой на улице Гимназической. [20] Ныне улица Леонтовича. Здесь на столах всегда было вдоволь бесплатного хлеба, которым заедали стакан молока за 2 копейки. Отъедались только на каникулах в родительском доме.