Степан Выскубов - В эфире 'Северок'

Я стоял на своем:

- Ничего же нет лишнего! Патроны нужны будут? Вот и вы киваете головой, значит - нужны. И гранаты тоже нужны. Что же выбросить? Консервы и сухари?

- Надо сбросить немного собственного веса, а так все в порядке, сказал Чижов.

Десантники, стоявшие рядом, рассмеялись.

Но начальник парашютной службы все-таки доложил командиру батальона, и меня вызвали в штаб в полной боевой выкладке. Ну, значит, чтобы на мне было все, с чем собрался лететь...

Пришел запыхавшись. Доложил как полагается. Стою, чуть согнувшись от тяжести. Ну, думаю, сейчас влетит мне по первое число за невыполнение приказа!

- Так, голубчик, - сказал командир батальона. Он обошел вокруг меня, ощупал вещевой мешок, заглянул в глаза, и на его губах появилась ухмылка. Значит, есть силенка таскать такой груз?

Я скромно улыбнулся. "Какая там силенка! Воевать собрался, а не в туристический поход", - хотел было сказать. Но промолчал.

Комбат повернул меня к себе, завел под вещмешок свои широкие ладони, как бы взвешивая:

- Ничего...

- У него больше тыщи патронов, - не скрывая возмущения, сказал начальник парашютной службы. Командир батальона обернулся к нему.

- Так это же хорошо! Человек воевать собрался! Потом перевел взгляд на меня:

- Скажите, а если вам придется бежать? С таким грузом ведь далеко не уйдешь...

- Товарищ майор, я не собираюсь бежать от фашистов. Пусть они от меня убегают, - парировал я.

- Вот это правильно. Настоящий десантник не должен бегать от врага. Молодец! - И Няшин пожал мне руку.

- Товарищ майор, он ведь радист! Его оружие - рация, - вновь не сдержался начальник парашютной службы.

- Ничего, парашют выдержит, - задумчиво сказал майор.

У меня отлегло от сердца.

* * *

Вечером приехали на аэродром. Там мы узнали, что летим в Крым, что в эту же ночь должен высадиться морской десант и захватить Керчь.

Нам ставилась задача десантироваться в тыл 46-й немецкой пехотной дивизии в районе Владиславовки, а также Арабатской стрелки и отрезать пути отхода немцев от Керчи и Феодосии, создав панику в тылу противника.

И вот мы погрузились в самолеты ТБ-3. Отправкой руководили командующий военно-воздушными силами фронта генерал Глушенков и начальник разведотдела фронта батальонный комиссар Капалкин. Взревели моторы небесных тихоходов. Поднялся в воздух один, другой, третий...

Наш ТБ-3 взлетел предпоследним. Он так сильно гудел, а внутри так дребезжало, что мы думали, он рассыплется. Но все обошлось, и наш самолет полетел заданным курсом.

Сколько времени мы были в воздухе, трудно сказать. Мне по крайней мере показалось, что очень долго. Особенно в ожидании команды "пошел". Выбрасывались по-разному: Роман Квашнин прыгнул в люк, я - в дверь.

Когда раскрылся парашют, осмотрелся. Чуть ниже меня болтался под белым куполом Квашнин. А где-то в стороне, внизу, белели парашюты моих товарищей по группе. Кто где приземлялся, не понять!

Почти перед самой землей вдруг забумкал немецкий крупнокалиберный пулемет. Он стрелял где-то справа, трассирующие пули яркими стежками прошивали темное небо, огненные светляки тянулись к моему куполу. И вдруг этого еще не хватало! - темное небо неожиданно распорол луч прожектора. Он нещадно крестил черноту, жадно шаря по небу.

Наконец я приземлился. Еще не успел погасить купол и освободиться от лямок, как ко мне подбежал Квашнин.

- Все в порядке? Давай быстрее, - затараторил он и начал помогать собирать парашют. - Ну, мы фрицам шороху наделали!

- Не так шороху, как страху. Они явно напуганы, - отозвался я.

Немцы действительно начали стрелять из орудий и минометов. Их огонь с каждой минутой усиливался: вокруг нас с хлопаньем рвались мины, а чуть дальше - снаряды. Ни те, ни другие никакого вреда нам не причинили: стреляли, видно, для острастки.

* * *

На рассвете вся наша группа была в сборе. Разведчики обнаружили на Арабате немецкую батарею. Лейтенант Чижов немедленно послал почти всю группу на захват ее. Бесшумно сняли часовых, обезоружили прислугу и захватили орудия. Пушки тут же повернули против отступающих из Керчи гитлеровцев.

В тылу 46-й немецкой пехотной дивизии, оборонявшей Керченское побережье и Арабатскую стрелку, началась паника. Пленные артиллеристы, взятые нами, показали, что в их тыл якобы высажен очень большой воздушный десант Красной Армии.

Гитлеровцы бросали машины, вооружение, имущество и бежали на запад Крымского полуострова. Да, у страха и впрямь глаза велики!