Степан Выскубов - В эфире 'Северок'

- Спасибо вам большое. Вот не ждал!.. А как все-таки там мать? спросил я. - Больше двух лет не виделись! Насчет писем она напрасно обижается: я пишу. Последнее недели две назад послал.

- Значит, еще не получила. За мать не беспокойтесь, она здорова. Комбат встал, подошел к тумбочке, достал из нее тугой сверток, подал мне. Вот гостинец передала вам.

Я взял сверток, положил себе на колени и вскрыл. Теплые носки и варежки... Какая благодать!

Смотрел я на эти вещи и видел мать: как она при коптилке прядет кудель, потом спицами вяжет, вяжет... Горло перехватил спазм.

Майор видел, что я сидел задумавшись, поглощенный воспоминаниями, и молчал. Потом спохватился, выдвинул ящик письменного стола, достал конверт-треугольник.

- Чуть было не забыл!

- Спасибо. За все вам большое спасибо...

Руки мои дрожали от волнения и радости. Мне не терпелось скорее прочитать письмо. Майор положил свою тяжелую ладонь мне на плечо, сказал приглушенным голосом:

- Ну вот, а теперь идите, отдыхайте. И готовьтесь на задание.

- Есть!

Из штаба я не шел - летел, будто у меня выросли крылья. И все думал, думал о маме, о задании, которое должен не сегодня завтра получить...

Через несколько дней вернулся с операции наш любимец - лейтенант Чижов. На его новой гимнастерке красовался орден Красной Звезды. Встретили мы его словно родного. Затаив дыхание, слушали рассказ, как ему пришлось орудовать в глубоком тылу фашистов, как он брал "языка", а потом вызвал по рации самолет и доставил пленного разведотделу фронта.

В ту ночь спать легли поздно. Да и уснуть сразу не смогли. У меня тоже не выходило из головы: как все сложится там, в глубоком тылу врага?

А за окном хлестко бился снежинками ветер и низко ползли тучи.

3

Почти двое суток непрерывно шел обильный снег. Навалило его столько, что остановился городской транспорт. На очистку дорог, трамвайной линии вышло население и воинские подразделения Краснодарского гарнизона. Очищали также взлетную полосу и территорию аэродрома.

В батальоне стало суетно: десантники готовились к заданию - получали боевое оружие, боеприпасы, снаряжение, сухой паек. По всему было видно - не на день-два улетаем.

Разбили нас на девять групп. Я попал к командиру радиороты лейтенанту Чижову. Напарником моим назначили сибиряка Романа Квашнина. Ему, наверное, даже девятнадцати не было. И ростом он не вышел: "пуговкой" звали его в радиороте - едва доставал мне до плеча. Но зато говорун был неумолчный! Ну что трещотка...

- Ты и в тылу будешь так балаболить? - спросил я.

- Не бойся, не буду, - улыбнулся Квашнин. - Слово даю - не буду.

Мы получили рацию, питание к ней, документацию. Выдали нам автоматы, пистолеты ТТ, финки, патроны, по две гранаты. Патронов, правда, брали кто сколько мог. Помимо трех дисков, что дали, я насыпал в вещмешок более трехсот штук. А комсорг нашей роты Анатолий Шишкин посоветовал взять еще и две "лимонки".

- Ты бери, пригодятся, - сказал он многозначительно. - Я это знаю...

Он действительно знал: дважды уже участвовал в десантировании в тыл противника. Выбрасывался в районе Харькова. Участвовал в действиях на территории северного Ирана: операция проводилась, чтобы воспрепятствовать немецкой армии использовать иранскую территорию как плацдарм для вторжения врага в советское Закавказье с юга. За выполнение этих заданий Анатолий был награжден орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу".

Все-таки взял я еще две "лимонки", набив вещевой мешок под завязку. Попробовал поднять - ужаснулся. Казалось, Квашнин и то легче. Но решил не выбрасывать ничего: будь что будет...

Перед выездом на аэродром построили нас в полной боевой выкладке. Начальник парашютной службы начал осматривать всех. Подошел ко мне, покачал головой:

- Ты что, с умом? Сам весишь сто килограммов и набрал столько же! Чем сидор набил? А ну половину выбрасывай! Твое оружие - рация. Ясно?

- Ясно-то ясно, товарищ лейтенант, но только патроны не выброшу. Не к теще на блины еду, а в тыл к фашистам, - надулся я.

- Разговорчики! - прикрикнул начальник парашютной службы. - Выполняйте приказ!

Что делать? Не выполнить приказ я не имел права: за это могут отстранить от задания, наказать. А позор-то какой на весь батальон! Но все-таки... И я обратился к командиру радиороты.

Лейтенант Чижов попробовал поднять все мое снаряжение: вещевой мешок, автомат, диски с гранатами, рацию с радиобатареями. Гмыкнул:

- Да, тяжеловато. Перегрузил, конечно...