Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга 3. И киллеру за державу обидно

Почему-то первой всплыла фотография деда, та самая, что обошла все газеты страшного пост революционного времени. Он стоял рядом с Луначарским, Бонч-Бруевичем, Есениным и еще кем-то на трибуне мавзолея в группе высших партийных работников и правителей СССР, принимая парад физкультурников в 1925 году, практически не имея к вышеперечисленным государственным бонзам отношения. Высокий, сухой, подтянутый, с аккуратно ухоженными усиками, особенно заметными на бледном лице, в щегольской фетровой шляпе с широкими полями, собранный и спортивный, выделялся он среди остальных, мало следящих за своим здоровьем соседей. Качество снимка, как и многое в то время, было не важным, но взгляд казался мягким, умным, сознательно отстраненным от других присутствующих.

Именно им сказанные слова сопровождали ее последние десять с половиной лет, со дня гибели Тимура, незабвенного любимого супруга, по сей день. В день их произнесения дед принял на руки только родившегося малыша – свою внучку, и услышал:

– Папочка, вот вам Наденька…

– Спасибо! Но вы делаете ошибку – вместе с именем она получит и судьбу Нади, моей покойной супруги: оборванную любовь и младенца-сироту… – Читатель, и ты запомни эти слова!..

С родной бабушкой Нади – своей первой супругой [14] Вторая жена Бориса Михайловича принимала действенное участие в воспитание Надежды Юрьевны, но, по понятным причинам, была не родной по крови. , Борис Михайлович познакомился в университете еще в царской России. Это был настоящий роман, окутанный ореолом только единожды даруемых Богом взаимных чувств. Их чадо Юрий – отец Надежды, появился на свет поздним ребенком. Роды были трудными и окончились внесенным заражением крови. Кончина роженицы оказалась мучительной и продолжалась два месяца: после начала газовой гангрены, потеряв одну за другой обе ноги, так и не покинув клинику, женщина скончалась, не увидев своего сына Юрия Чеснокова.

Отец мальчика, будущего олимпийского чемпиона, многократного чемпиона мира, тренера сборной СССР по волейболу и, в конечном итоге, вице-президента Международной федерации волейбола, почти помешался. Охватившее горе было настолько велико, что он был не в состоянии видеть своего сына, считая именно его виновником смерти возлюбленной. Прах супруги после кремирования хранился в течении пяти лет в кадке с огромной пальмой, стоящей в его кабинете.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Паспортные данные этого человека, его родственников и друзей изменены полностью или частично. Частично именно ради все-таки узнаваемости, поскольку добрые дела обязаны служить примером другим.

Иван Каляев, имя которого носит несколько улиц в городах России, убил Великого Князя Сергея Александровича Романова, дядю Императора Российского Николая Второго, метнув в его коляску самодельную бомбу. Его супруга Великая Княгиня Елизавета Федоровна, приходила к убийце мужа в тюремную камеру. Это часть их беседы. После она просила императора оставить жизнь террористу, тот согласился, но с одним условием – если преступник попросит Его Величество об этом сам. Каляев отказался, полагая, что тем самым принесет большую пользу своим товарищам, и был казнен, через повешение. Вскоре эта женщина приняла постриг, уйдя в монашество, став основательницей и настоятельницей Марфо-Мариинской обители. После октябрьской революции споспешники новой власти живой сбросили ее в шахту вместе с другими представителями царствующего дома Романовых, забросав их гранатами. В 1992 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил к лику святых новомученников российских преподобномученницу княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив им празднование в день кончины 5(18) июля.

Вердикт присяжных заседателей: «Виновен. Достоин снисхождения», позволивший иметь приговор с конечным сроком, открыл путь в новую, пусть и начинающуюся заключением, жизнь.