Виктор Залгаллер - Быт войны

Мы снова батарея. Кажется, 3-я, но номера менялись еще раз. Три коротких 76-мм "полковушки" и полуторки. Правда, грузовики всегда куда-то забирают.

Абрам Копелев. Сутулый студент с длинными руками. Гориллообразный и очень сильный. На голодную батарею принес за версту большой фанерный ящик вареных макарон. Ему поставили ящик на спину, так и шел, отдыхая грудью на высоких пнях.

Мы меняем позиции. Налетели штурмовики. Мы выпрыгнули из машины. Легли в тень от плетня, пней. Это было удачно. Отходившие по дороге саперы легли в канаву у обочины, были хорошо видны и понесли потери.

Машина начала гореть, дым идет за кабиной из-под снарядных ящиков. Копелев лезет в кузов и подает нам ящики. Последние, уже горящие, кидает в канаву. Несколько гильз тут же лопается. Но взрыва нет. Все погасили. Машина с орудием отъезжает на простреленных скатах.

Копелева наградили поездкой в Ленинград. Потом попал в артмастерские, где на харчах второго эшелона умер от голода.

В батарее дельный командир Цирлин. С ним бои были удачнее. Помню одну из позиций. За спускающимся вниз лесом видна на бугре деревня, поля. Немцы атакуют ее слева. Видны цепи, перебегающие по команде, как в кино. Бьем по ним. Разбиваем еще появившийся вслед за ними автофургон.

Снова противотанковая позиция. Совсем маленькая поляна, дорога справа. Две пушки. Один грузовик. Слева лесом отошла наша пехота. И опять из леса бьют автоматы, а слева - даже кинули пару гранат с длинными ручками.

Но мы уже не те, что в селе Среднем. Опустив стволы, веером прочесываем лес картечью. Когда стреляешь из пушки, рот открыт, челюсть выставлена вперед. Так легче ушам. Разрыв ручной гранаты швырнул мне в рот камешек. Я выплюнул его с куском отбитого его ударом зуба. (Во время одного из выстрелов, когда я уже дернул шнур, выбежал из леса наш боец... и разлетелся в клочья. Но и немцев не стало). В наступившей тишине цепляем оба орудия к одной машине, наваливаются раненые. Машина уходит.

На лесной дороге впереди едет танк. Наш шофер гудит. Танк принимает вправо. Обгоняем. Танк оказывается немецким. Пока он заряжался и сделал выстрел, мы ушли за поворот.

Через наши позиции отходят из Эстонии части 8-й армии. В их рядах эстонские коммунисты, с оружием, но в штатском. Запомнился разговор эстонца у костра: "Коммунизм еще будет. Только без коммунальных квартир. В этом вы ошибаетесь".

4 сентября 1941 г. Мой самый неудачный бой. Батарея снова переформирована. У нас новый комбат. Много незнакомых. У моей пушки неисправность. Рано утром отвезли ее далеко в тыл, в ремонт.

Приехали на батарею в село Воронино. Старший докладывает приехавшему с нами комбату: "Проезжал генерал. Удивился, что здесь батарея. Сказал, что участок освобождается от наших войск". Комбат заорал: "Трусы! Надо встретиться с врагом лицом к лицу!"

Рядом в старом каменном доме недавно была наша почта. Обрывки посылок. Смешно: среди обрывков - обшивка от посылки на мое имя.

Убили козу, сжарили, едим. Вдруг - крик: "В ружье!" Пробую доесть. Комбат толкает мой котелок прикладом. (А что мне делать? Я без пушки.) Прячу в сумку от противогаза хлеб и прыгаю в окно.

Вот наше расположение (см. рис.2).

Против батареи, на подъеме за овражком подъехал и стоит танк. Черный на фоне уже низкого солнца. Разведчика Магомеда Зульпукарова послали влево, узнать, что за люди. Уходит.

Танк медленно едет на нас. И стреляет трассирующими на запад, т.е. от нас. Потом вдруг разворачивает башню и в упор разбивает первым снарядом нижнее орудие, вторым - грузовик. В грузовике горит раненый шофер, снаряды. От верхней пушки танк уже не виден, он в овраге. Кидаюсь к этой пушке. Вместе с их расчетом стреляю над танком, держим его в овраге.

Комбата ранило осколком в рот. (Поделом дураку. Нет разведки. Нет связи. Машина впереди позиции. Осел.) Комбата увели в тыл.

Прибежал Магомед, сообщил, что слева 50 немецких автоматчиков прошли в обход нас. Сейчас они уже сзади в деревне. В спешке заряжающие не обтирали снаряды. Снаряд заело в пушке. Ни вынуть, ни закрыть замок. Отход.

Давит нелепость этого боя. Трибунал нам будет. Снимаю с орудия (для оправдания) стреляющий механизм. Кладу в сумку с хлебом. Отходим в поле, лежим за камнями. Обсуждаем, не пойти ли за пушкой и выкатить ее. Но тут танк обошел горку. Стал между нами и горкой.

На поле остатки лагеря местных зенитчиков. О них просто забыли. Их мало. В открытом поле стоит грузовик с высоким счетверенным зенитным пулеметом. Танк его расстреливает.