Луиза Леонтиадес - Обмен мужьями Правдивая история нестандартной любви

Мой отец всегда говорил мне: “Всё, что не убивает, делает тебя сильнее”. И в тот день я спросила себя: “Как узнать, в какой момент оно убьёт тебя?”

И возможно ли вовремя остановиться?

Меня зовут Луиза.

Я была похожа на вас. Моногамная точка на кривой нормального распределения. Я ожидала верного брака, два и четыре десятых ребёнка, обычного дома. Может быть собаку или двух и хорошо оплачиваемую работу в корпорации.

Потом я встретила парня. Мы следовали предопределённому сценарию. Мы некоторое время встречались, а потом поженились.

Но том, что произошло потом… да, это не было нигде записано.

В 2002 году моим любимым притоном был отвратительный ирландский паб у бульвара Сен-Мишель в Париже. Его когда-то зелёный навес стал серым и рваным, а назывался он… Le Galway. Это давало мне и моим друзьям почву для шуток, связанных с линий “le Big Mac” из Криминального Чтива. Он был моим приютом во время многих пьяных ночей и был удобен как пара старых тапочек. Мой дом делился на две части: спальня и ванная в пяти минутах ходьбы и он, моя гостиная, которую я делила примерно с двадцатью другими завсегдатаями. Мы считали его своим и ревниво изучали каждое новое лицо, появляющееся в двери, пытаясь определить: достоин ли он платить за пинту пива в нашей помойке.

Однажды днём, я проскользнула в мой второй дом, чтоб поболтать о прошлой ночи. Я потягивала чёрный кофе, за который я никогда не платила и подтрунивала над барменом, обсуждая похождения некоторых наших общих друзей. В баре был мужчина с длинными кудрявыми волосами, и он смотрел на меня с нескрываемым восхищением.

Я повернулась к нему и улыбнулась. Он предложил мне прогуляться. Я согласилась.

Мы были эмоционально близки. Мы соединялись. Он проник в мою голову. А потом отказался проникнуть в мои трусы. Это было для меня внове. Когда я говорила “Прыгай!”, они прыгали. Обычно я вообще ничего не говорила, но они всё равно прыгали!

Дамы и господа, я представляю вам Жиля. Моего французского Не-Совсем-Любовника.

Мой французский Не-Совсем-Любовник был эрудитом. Философом. Поэтом. Он курил сигареты и говорил “пфф!” через точно отмеренные интервалы. Он играл в шахматы в моём пабе и обыграл большинство своих соперников. Он изучал айкидо и объяснял мне Канта. И, неожиданная сторона его личности, он познакомил меня с сериалом “Друзья”, включая в наши разговоры цитаты из него с блестяще отмеренными паузами.

Жиль был первым, кто любил меня… ради меня.

Когда, после нескольких часов переписки в электронной почте и мессенджере, я пришла на намеченное место нашего первого настоящего свидания, я, пытаясь успокоить нервы, за двадцать минут ожидания выпила два яблочных мартини.

— Тебя не было долго, — сказала я, когда он вошёл.

­— А тебе для того, чтоб оказаться здесь, потребовалось меньше времени, чем Линдси Вагнер. — Мне вскоре предстояло узнать о его любви к английскому языку, происходящему преимущественно из американского телевидения.

­— Что ты пьёшь? — спросил он, усаживаясь на барный стул рядом со мной.

­— Яблочные мартини — ответила я. — Я выпила уже два.

Я ожидала, что он неодобрительно нахмурится, но вместо этого он заказал мне ещё один.

­— Как ты ухитрилась так рано уйти с работы? — спросил он. — Ты не могла сегодня сделать много. Мы обменивались сообщениями весь день.

— Моя компания скоро обанкротится и находится в этом состоянии уже полгода. Ты знаешь, на что похожа французская бюрократия. Компания управляется американцами, и ты можешь представить как себя чувствуют сотрудники.

После 9/11 анти-американизм был столь распространён, что я всерьёз рассматривала идею вытатуровать на себе Юнион Джек для того, чтоб моя национальность была видна до того как кто-нибудь, услышав мой полуанглийский французский. ударит меня в лицо.

­— Это вторая компания, в которой я работаю и которая банкротится. Мои друзья называют меня “Ликвидатор”. — Я усмехнулась и сделала ещё один глоток яблочного мартини.

Он внимательно посмотрел на меня. “А теперь ты выглядишь менее маниакальной, чем раньше. Ты больше не кажешься пойманной и посаженной в клетку, какой я тебя помню.”

­— Когда это было? — спросила я.

­— Мм… может быть в прошлое Рождество.

— Ты следил за мной столько что… почему ты не пригласил меня раньше?

— Тебя не было видно, ответил он, заказывая Гинесс.

— Я тогда была с этим вышибалой из Polly Maggoo. Мы расстались четыре месяца назад. С тех пор я избегала своих обычных местечек, так как он шпионил за мной. Я пыталась уйти от него два года. Видимо поэтому я и выглядела так, как ты описываешь.