Лев Копелев - И сотворил себе кумира...

Сегодня в мире все новых, все более разнообразных потребностей и взыскательных потребителей наши тогдашние радости могут показаться наивно-убогими. Но в моей памяти осенние дни 1932 года в Ялте и в Москве остались неостудимо, ликующе праздничными.

А между тем, именно в те дни, такие радостные для нас, двадцатилетних влюбленных, уверенных в том, что наша родина — лучшая страна в мире, а наша жизнь полна великого смысла, вокруг нас уже развертывалась новая жестокая битва.

Наша партия, наше государство воевали против крестьян.

В августе и в сентябре «Правда» писала, что на Украине плохо заготовляют хлеб, разбазаривают его, укрывают…

Еще в сентябре приезжали Молотов и Каганович. На митинге, собранном во дворе после окончания первой смены, они говорили об «ошибках, допущенных на Украине по линии заготовок». Тогда мне больше всего запомнилось, как бледный желтоватый Молотов не мог произнести звукосочетания «ст» и, часто называя Сталина, каждый раз натужно заикался. А развязный, жовиальный Каганович играл, видимо, давно привычную роль «пламенного агитатора» и «свойского парня». То, что они говорили об ошибках и недостатках, не встревожило. Тон не был угрожающим. И «конкретных носителей зла» они не называли…

Но сейчас по газетам и журналам тех лет я вижу, что уже в начале сентября можно было ощутить подземные толчки приближавшейся катастрофы.

В июньском номере «Большевика Украины» (№ 13–14) еще звучал бодрый мажор — «Постановление СНК и ЦК о хлебозаготовках означает, что отныне каждый колхоз становится полным хозяином-распорядителем над большей частью произведенного им зерна…» В том же номере приводилась речь Кагановича: «Для того мы боролись и революцию делали, чтобы и рабочий и крестьянин жили лучше, чем раньше». Он высмеивал тех партийных и советских работников, которые «боятся приусадебных хозяйств… боятся собственной тени».

Еще и в августовском номере (№ 17–18) В. Затонский уверял, что партия ведет к «новому скорому расцвету и благоденствию деревни», предостерегал местные власти от перегибов и уклонов.

Но уже в сентябре тот же журнал (№ 19–20) писал тревожно, что планы хлебозаготовок не выполняются и в этом повинны «руководители колхозов, коммунисты, руководители партийных ячеек, которые объединились с кулачеством и с петлюровцами и стали не борцами за хлеб, а агентурой классового врага».

К началу октября на Украине было сдано всего 25,9 процента хлеба, предусмотренного планом хлебозаготовок. Это объясняли плохой работой низовых партийных организаций и колхозного руководства.

В октябре «Большевик Украины» (№ 21–22) гневно обличал колхозы, которые раздают хлеб «на авансы» и по трудодням, еще не сдав ничего государству… «до 30 процентов трудодней начислено руководящим работникам и вовсе посторонним односельчанам — учителям, милиционерам, врачам».

18 ноября секретарь Харьковского обкома Терехов в докладе на собрании городского партактива говорил уже об «угрожающем прорыве в хлебозаготовках», который означает «подарок кулаку». Главной причиной неудач он называл «голую идеализацию колхозов». Партия и правительство, оказывается, «переоценили» колхозы, понадеялись, что они честно выполнят свой долг перед державой, сдадут хлеб и потом будут свободно торговать. А колхозы вместо этого «разбазаривают урожай на авансы, на общественное питание, на разные фонды». Он требовал немедленно отобрать хлеб, выданный «неправильно» на авансы колхозникам, а также «решительнее нажимать на единоличников».

19 ноября Совнарком и ЦК постановили обложить новым «единоразовым налогом» единоличные хозяйства. Сверх всех других поборов крестьяне должны были отдать государству еще от 100 до 170 процентов причитающегося с них сельскохозяйственного налога, а «кулацкие» хозяйства — 200 процентов. Местным властям давалось право повышать, даже удваивать ставки для тех, кто не сдал хлеб.

2 декабря СНК и ЦК разрешили «свободную торговлю хлебом в Московской области и в Татарской АССР», которые «выполнили планы хлебозаготовок». То был «пряник». Но кнуты хлестали все нещаднее.

3 декабря. Совнарком распорядился «подвергать уголовному преследованию за расходование хлебных фондов»… и строго судить руководителей колхозов, которые из хлебных фондов, предусмотренных и разрешенных ранее, выдавали хлеб строителям, милиционерам, в больницы и т. д.

6 декабря Совнарком постановил «заносить на черную доску деревни и колхозы, не выполнившие плановые обязательства по сдаче хлеба». В таких деревнях надлежало «немедленно прекратить торговлю… вывезти все наличные товары из кооперативных и государственных лавок».