Ги Бретон - Век распутства

Людовик XV был человеком замкнутым и скрытным, «склонным, по словам одного из историков, к меланхолии». До знакомства с мадам де Майли он мог целыми часами стоять у окна и считать пролетавших мимо птиц – времяпрепровождение, следует признать, довольно скучное для монарха.

Молодая женщина решила развеять меланхолию короля с помощью вечеринок, которые она организовывала с фантазией и выдумкой. Кабинеты, сообщавшиеся с покоями короля через потайную дверь, по указанию мадам де Майли были со вкусом обставлены. Приглашение на такой ужин среди придворных расценивалось как особая честь. Выбранные королем женщины обычно предупреждались заранее. Что же касается мужчин, то их подвергали довольно унизительному испытанию. Вот как проходил отбор кавалеров на королевскую вечеринку, получившую название презентации. «Мужчин рассаживали в амфитеатре, – писал Альбер Мейрак, – на скамью напротив уже получивших приглашение на ужин дам. Во время спектакля король, сидевший в своей ложе, рассматривал в большую зрительную трубу кандидатов на участие в вечеринке и делал пометки на листке бумаги. После спектакля сидевшие на скамейках знатные господа собирались у двери в “отдельный кабинет” в ожидании, когда в дверях появится дворецкий, с подсвечником в одной руке и списком в другой, и огласит имена счастливчиков, которые, поклонившись другим претендентам, входили в “святая святых”.

Когда последний из гостей занимал свое место за столом, король поднимал первый бокал шампанского и приглашал присутствующих последовать его примеру. Вскоре веселый ужин превращался в настоящую оргию: женщины постепенно обнажали свои прелести, в то время как кавалеры старались доказать рядом сидящим дамам, что они “весьма приятные в общении люди”. Гулянка продолжалась всю ночь. А на рассвете слуги поднимали из-под стола государя и приглашенных кавалеров и молодых женщин, доставивших удовольствие придворным по кругу во время веселого ужина».

Эти вечеринки стали для короля лишь подготовкой к более изысканным развлечениям. Главная цель была достигнута: он больше не скучал. Однако Людовик XV не испытывал ни малейшей признательности к мадам де Майли. За оказанные услуги она получала от короля лишь небольшие подарки, а деньгами король ее почти не баловал. Дело доходило до того, что бедняжка иногда появлялась во дворце в дырявом платье. Бескорыстие мадам де Майли вызывало лишь усмешки придворных, которые никак не могли взять в толк, почему она не хотела или не могла просить денег у своего любовника. Однажды один из них позволил заметить в ее присутствии, что король в любви так же скуп, как и в жизни. Мадам де Майли, смутившись, сказала с огорченным видом:

– Его надо простить. Ведь у Его Величества вместо сердца – кошелек!

Впрочем, ее слова к тому же были неправильно истолкованы лукавыми придворными.

В самом деле, Людовик XV обращался с мадам де Майли слишком бесцеремонно, не соблюдая даже элементарных правил учтивости. В подтверждение этого достаточно привести лишь один пример. В октябре 1737 года мадам де Майли получила от господина де Люка письмо, в котором тот обратился с просьбой пристроить при дворе одного своего знакомого. Свое прошение он закончил словами: «Одного лишь слова, произнесенного прекрасными устами такой прелестной дамы, как вы, будет достаточно для устройства моих дел». Она показала письмо королю, который в ответ громко расхохотался и грубо ответил:

– Надеюсь, вы поняли, насколько он вам по льстил, назвав ваши уста прекрасными!

Слова короля больно задели мадам де Майли, и она поспешила укрыться в оконной нише, чтобы никто не смог увидеть ее слез. Но присутствовавшие при этой сцене придворные тут же разнесли по дворцу слова государя и с презрительной жалостью стали сравнивать мадам де Майли с мадемуазель де Лавальер…

А в декабре придворные, следившие самым внимательным образом за всеми событиями, происходившими в интимной жизни короля, получили хорошую пищу для пересудов: Людовик XV нарушил свое слово и провел ночь с Марией Лещинской, показав себя, по свидетельству слуг, не отходивших от дверей королевской спальни до самого утра, весьма галантным кавалером.