Андрей Голицын - Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи

Предоставляю читателю возможность самому определить информативную ценность процитированного пассажа. Отмечу только, что следом за ним напрямую встык идёт абзац сугубо криминалистического свойства: о костях, о зубах, об антропологии, о воздействии кислоты, огня и т. п. Какую же функцию выполняют приведённые умилительные подробности? Разумеется, всё ту же – расположить к своей версии православный народ. Авось устремится он толпами в притвор Петропавловской крепости!

В другом месте В.Н. Соловьёв рассказывает о своей встрече с оптинским старцем Илием. Православной общественности хорошо известно, что этот старец ныне является духовником Святейшего Патриарха. Почему бы не воспользоваться столь авторитетной фигурой в собственных интересах? И вот автор пишет: «Я честно рассказал старцу о нашей трудной работе, закончившейся тем, что останки неизвестных людей из болотистого лога на окраине Екатеринбурга обрели своё настоящее имя. Старец Илий внимательно выслушал меня и посоветовал написать брошюру в виде вопросов и ответов» (С. 3).

Пусть старец вроде бы никак не высказывается по поводу доверия или недоверия к авторской версии о подлинности останков. Но ведь всё-таки «внимательно выслушал», «посоветовал»… И более того, с последней 80-й страницы брошюрки под фотографией, запечатлевшей автора с этим старцем в его келье, звучат душещипательные патетические слова, как бы подталкивающие читателя к мысли о том, что, скорее всего, Илий всё-таки склонится к принятию авторской версии: «Мудрый старец, услышав мой рассказ о посмертной судьбе Царственных Страстотерпцев, промолчал и задумался. На всё воля Божья».

Боже, какая фальшь!

С аналогичной целью В.Н. Соловьёв публикует и свою фотографию, на которой он стоит рядом с Патриархом Алексием. «Что бы вы там ни говорили о неприятии Святейшим выводов идентификационной комиссии, а он ведь тоже, как видите, и “внимательно меня выслушивал”, и задумывался», – как бы внушает нам автор.

Теми же мотивами руководствуется следователь по особо важным делам, когда пишет о находке 2007 года: «На раскопки были приглашены представители Русской Православной Церкви, которые совершили положенные службы на месте обнаружения человеческих останков и на протяжении всех исследований помогали археологам» (С. 57).

Здесь незадачливый автор умудрился в одной фразе сделать сразу несколько ляпов. Во-первых, совершенно очевидно, что духовенство приглашалось не на раскопки, а после раскопок и обнаружения косточек. Во-вторых, словосочетанием «положенные службы» он в очередной раз с головой выдаёт собственную невоцерковлённость. Потому что в подобных обстоятельствах совершаются не «положенные службы», а только одна служба, которая именуется панихидой. А в-третьих, совсем непонятно, каким образом люди с семинарским образованием могут помогать в исследованиях учёным-археологам?!

«Ну что вы придираетесь к каким-то там формальным ляпам?» – скажете вы и будете правы. Конечно же, главное в этой фразе не ляпы, а её подспудный смысл, внушаемый православному народу: великое открытие совершилось не только по благословению Церкви, но и при её активнейшем участии! А как иначе после провальной эпопеи 1998 года увеличить кредит доверия к своим «открытиям» в глазах церковной общественности?!

Вообще следует сказать, что столь активная апелляция к подобным «лирическим отступлениям» бывает нужна только в тех случаях, когда ущербна сама доказательная база, когда приходится подтасовывать факты и прибегать к странному методу доказывать недоказанное недоказанным. Именно такой метод использует В.Н. Соловьёв в дискуссии с Ю.А. Бурановым, крупным учёным-историком, оспаривавшим подлинность пресловутой «Записки Юровского». Он отвергает его аргументы, утверждая, что «находка останков в 2007 году и экспертные исследования вещественных доказательств окончательно опровергли и без того неубедительные позиции Буранова и его сторонников».

Во-первых, находка 2007 года ещё далеко не доказана и поэтому, сама по себе, не может служить каким-либо доказательством другого спорного обстоятельства. А во-вторых, даже если она будет доказана бесспорно, то, на мой взгляд, станет дополнительным аргументом в пользу того, что и от каждого из остальных тел осталось не более как 35 граммов обожжённых огнём и кислотой косточек!

На странице 64 В.Н. Соловьёв негодует по поводу негативной реакции доктора медицинских наук, профессора и протоиерея Сергия Вогулкина на поспешные и неоправданно мажорные (как и в случае с останками первого захоронения) выводы, которые были сделаны сразу после самых первичных исследований косточек, найденных в 2007 году. А между тем о. Сергий Вогулкин очень аргументированно и обстоятельно высказался насчёт чрезмерного и преждевременного оптимизма учёных-генетиков.