Владислав Щербак - 37 трагедий науки. Биографии учёных

Гипатии было тяжело видеть то, как епископ натравливает людей друг на друга, как прячется за спинами охранников и стенами дворца её прежде мужественный ученик Орест. Её возмущало самоуправство Кирилла, однако выступить как политик она не могла. Зато смогла бросить вызов как ученый.

Проповеди епископа, который истолковывал в свою пользу учение Платона, заставили Гипатию открыто заняться изобличением любителя вольной трактовки. В ответ на её выступления парабаланы ночью подожгли чудом уцелевшие остатки Александрийской библиотеки. А после напали на сторожа и разбили инструменты для наблюдения за звездами. Было разрушено то последнее, что с таким трудом воссоздавалось Гипатией и её учениками. И всё же, под стать мужеству отца Гипатия продолжает изобличение Кирилла, находит явные противоречия между поступками епископа и христианскими законами. Её постоянно слушают десятки александрийцев, в числе которых достаточно много влиятельных христиан.

Епископ понимает, что каждое слово Гипатии бьет по его авторитету сильнее молота. Он не намерен терять власть, обретенную таким трудом и богатыми подношениями. Кирилл подстрекает своих прирученных парабалан и нитрийцев напасть на свою отважную оппонентку.

Заказная охота на Гипатию завершилась успехом. Жестокая расправа описана Сократом Схоластиком в «Церковной истории»:

«…Когда она возвращалась откуда-то домой, они стащили её с носилок и привлекли к церкви, называемой Кесарион, потом, обнажив её, умертвили черепками, разорвали на части, а куски тела снесли на место, называемое Кинарон, и там сожгли…»

Умерщвление Гипатии.

Даже сухие строки летописца вызывают ужас. А если представить как озверевшие фанатики, будто натравленные трусливые гиены, стаей набрасываются на уже убеленную сединами, но красивую и гордую женщину. Как они теряют человеческий облик от страха перед её мудростью и незримой духовной силой. Как они срывают с неё одежды, чтобы видеть её смерть наверняка. Как уже забитую заживо Гипатию кромсают едва заостренными черепками, превращая её тело в груду мяса и костей. Их суеверному страху этого мало и они предают останки женщины огню.

Изуверское убийство Гипатии, совершенное в марте 415 года, так и осталось безнаказанным. Присланный из Константинополя для расследования сановник Эдиссий вернулся в столицу с множеством даров от Кирилла, а потому и без результата. Преступниками были признаны безликие «ненавидевшие мир мятежники». После расправы над Гипатией Орест в обмен на свою жизнь признал безраздельную власть Кирилла. Это обстоятельство отвратило от Александрии все надежды просвещенных людей на возрождение науки. Ученые покинули город.

Позже, канонизировав епископа Кирилла, церковь пыталась представить Гипатию христианкой, погибшей по навету. Тот же Сократ Схоластик, стушевывая роль епископа в гибели женщины-ученого, в качестве инициатора расправы упоминает «некоего чтеца Петра». А в «Житии святого Кирилла Александрийского» о Гипатии пишут следующее:

«Она и замуж не пожелала выйти отчасти из желания беспрепятственно упражняться в любомудрии и изучении книг, но в особенности она хранила свое девство по любви ко Христу».

При этом церковниками как-то забылось, что имя Гипатия носила отнюдь не христианское, что занятие её противоречило канонам христианской морали, которая категорически запрещала женщине идти против воли мужчины. Гипатия была виновна в большем – она отважилась учить. И единственным богом её была наука.

Николай Коперник, гравюра Карла Барта, XIX век.

«Если уж издавать трактат – надо в предисловии сказать все, что я думаю о праве ученого искать истину! И о праве невежд судить ученого!»

В старинном доме на улице Столярной в городе Калининграде (который прежде называли Кёнигсбергом) нынче разместился уютный магазин. Большинству покупателей и невдомёк, что стены этого дома видели Николая Коперника – того самого, кто первым возмутил церковь своим дерзким заявлением о том, что вовсе не Солнце движется вокруг Земли, а совсем наоборот. Но Коперник не жил в этом доме, сюда его приводила полудетективная и трагическая история его любви. Он приезжал в Кёнигсберг в тайне, рискуя навлечь на свою седую голову суровые наказания. Между тем, всем своим существом этот не избалованный блаженством каноник при первой же случайной возможности устремлялось к ней – к Анне. Каждая разлука с ней была столь жестокой, что пережить её без малейшей надежды на встречу, он был не в силах…