Нетта Юдкевич - Семейный портрет спустя 100 лет

Дедушка был способным учеником. Предметы как точные, так и гуманитарные давались ему с лёгкостью. У него обнаружились незаурядные способности к русскому языку и литературе. Книги, которые находились в школьной библиотеке, он всасывал в себя, как губка воду, и приходилось поставлять ему дополнительные из частных собраний почтенных жителей города.

Подросток увлекался поэзией и мог на память читать целые главы из «Евгения Онегина» и «Золотого петушка». «Золотого петушка» дедушка почему-то особенно полюбил.

Его способности к языкам поражали учителей. Прочитав страницу незнакомого текста, на немецком, на латыни, или на древнееврейском, он запоминал все новые слова.

Вначале мать моего дедушки наведывалась часто, вместе с малышом, который следовал за ней, как утёнок за уткой. Она привозила гостинцы, новости, семейные сплетни: кто у кого родился, кто на ком женился. На праздники она забирала его домой вместе с другими детьми.

Обычные визиты кончались тем, что, зацеловав своё чадо и задушив его объятьями, эта крупная и энергичная женщина пускалась дальше.

Вдруг визиты резко прекратились. В один момент – без предупреждений. Мой дедушка сначала думал, что она заболела и не может добраться; отлёживается дома, приходит себя. Время шло, она не появлялась. Пришлось признать страшную истину.

Смерть тогда была делом обычным. Дети сталкивались с ней малолетства. Кончина сорокалетней женщины не была событием из ряда вон выходящим. Скорее наоборот.

Со смертью приходилось делать «пакты» в виде Ветхого Завета, Библии или Корана. В других местах эти «пакты», составленные Буддой, Конфуцием, Тао и другими, недвусмысленно служили проводниками в вечность.

В мире существует двенадцать главных религий (главных по количеству паствы), включающие сикхизм, бахаизм, индуизм с миллиардами верующих. Само погребение, как у древних египтян, носило символический смысл – перехода в вечную жизнь. Принять собственную тленность и никчемность бытия сложно для разумного существа. Религия освящает нашу жизнь смыслом.

Матери он больше не ждал. Он не знал, куда исчез малыш. Надеялся, что кто-то из сестёр взял его к себе в дом. Так оно и было. Малыша забрала старшая сестра, только он быстро исчах и умер.

Мой дед прожил у батюшки до тринадцати лет. Ему прочили большое будущее. Особенно учитель химии, настаивающий на том, чтобы парню дали стипендию для учёбы в университете.

Батюшка тайно надеялся, что Михаил станет проповедником. Поп оказался человеком честным и порядочным. Он знал, что тринадцатилетие у евреев – важная дата. С этого дня мальчик становится совершеннолетним, что обязывает его исполнять все заповеди религии и, самое главное, нести ответственность перед Всевышним за свои поступки.

В день рождения мальчик ведёт своё первое в жизни богослужение в синагоге со всеми ритуалами, сопровождающими этот обряд. Он должен публично прочитать главы из Торы и других частей Ветхого Завета.

Молитва – это коллективное дело. Существуют определённые каноны, по которым ведутся те или иные обряды с песнопениями и чтением религиозных сочинений. Это и есть богослужение. Конечно, каждый может помолиться наедине и наедине соблюдать заповеди, религией предписанные. Но в иудаизме особенно важна коллективная молитва. Самая простая, «миньян», значит «десять молящихся одновременно». Такая молитва обладает большей силой, чем молитва человека, молящегося в одиночку.

Батюшка обратился в еврейскую общину. Если бы община не прониклась к судьбе юноши и от него отказалась, то он бы крестил его и растил, как своего сына.

Иногда мы с дедушкой проходили мимо усадьбы священника, которого давно не было в живых. В усадьбе размещалось лесничество, ограждённое высоким забором, за которым утопал в зелени старинный каменный дом. Усадьба с мая по октябрь издавала особый пьянящий аромат мяты, а зимой – хвои.

Дед всегда повторял, что здесь жил батюшка, который его воспитал. Он рассказывал о нём, но я не слушала. Я смотрела, чуть прищурив глаза, в глубину сада через щели в штакетнике и видела, как маленький, похожий на гнома человечек, одетый во всё чёрное, с чёрной шапочкой на голове, перебегал от куста к кусту, прятался за стволами деревьев и вдруг появлялся совсем близко, протягивая мне веточку жасмина или еловую лапу с шишкой в зависимости от времени года. Но только я хотела окликнуть его, он исчезал, растворяясь в кустах сирени или в зелени ельника.