Илья Савченко - В красном стане. Зеленая Кубань. 1919 (сборник)

Савченко отмечает интересную разницу в проявлениях большевизма в городе и станицах. За пределами города он был мягче, с настойчивым стремлением изымать ресурсы, но до времени не вмешивался во внутреннюю жизнь. Автор выводит такую формулу: «В станицах большевизм был коркой, под которой пульсировала, вопреки всем декретам, почти прежняя жизнь». Но все же не совсем прежняя. Очень любопытны наблюдения автора о проникновении нового быта в кубанскую станицу. Он пишет о том, что местная молодежь оказалась весьма падкой на «разврат», хулиганство, гулянье с красноармейцами. Девицы легко принимали подарки в виде награбленных колец, отрезов и т. п. Станичный врач жаловался на обширную клиентуру молодых казачек, о чем прежде и помыслить было нельзя. Малолетние дети играли в красных и белых. Все желали быть красными, стать комиссаром – верх удовольствия. И это происходило в семьях, из которых едва ли ни в каждой кто-то был в белых, погиб или скрывался в зеленых отрядах.

Савченко встречает однокашника – сотрудника политотдела 33-й стрелковой дивизии Красной армии. Перед нами разворачивается картина убеждений русского коммуниста с университетским значком. Да, революция – это насилие, нас понимает лишь малая часть России, народ – не более чем стадо. Но насилие во имя светлых идей. Предстоит глубокая переделка человеческой психики. Таков ход рассуждений рационального коммуниста. Вскоре состоится встреча со старым университетским другом – также политработником и убежденным коммунистом. Автор улавливает мотивы, уже знакомые ему по недавней аналогичной беседе: насилие как принцип, народ – ребенок. Революцией надо пользоваться, так как латать тришкин кафтан бесполезно, нужны настоящие перемены. «Страшно интересно жить», «мировой сдвиг» все равно состоится, даже если и не победим. Интеллигентный коммунист при этом видит ужас Чрезвычайки. Савченко подробно передает эти беседы, видно, ему самому они были интересны и нужны. Он делает вывод: нынешние большевики не только разрушители, но и фанатики новой жизни. Это очень глубокая тема. Савченко имел возможность видеть, как формируется советская номенклатура: новоназначенный министр торговли и промышленности Сибири – консерваторский студент. И он даже готов почитать книги о Сибири, в которой не бывал – «подготовиться» к должности.

Сослуживцы автора уже по Красной армии – интеллигент с университетским образованием, бывший меньшевик, а ныне партийный коммунист, комиссар инспекции кавалерии армии, Понамарев, командир и комиссар запасного кавалерийского дивизиона, который не преминул заявить, что ехал с Лениным в пломбированном вагоне (в доступных списках такой фамилии не значится, поэтому, видимо, он привирал и таким образом добирал себе веса). Последний – человек не военный, циник, легко забывающий о службе, когда есть на кого ее свалить, молодожен, более всего хлопочущий о переезде к себе супруги. При этом, по мнению Савченко, обладатель некоего секретного мандата от самого Ленина, который обеспечивал ему особое положение в местной большевистской иерархии. Будучи арестованным, наш герой попадает к следователю-интеллигенту. Это не облегчало участи арестованного, но избавляло от мордобойных приемов следователей из низших сословий, которые сводили весь допрос к скорейшему получению признательных показаний.

Сверхреволюционный буденовец в лазарете грозит перебить всякую контру, но под подушкой держит узелок с награбленными драгоценностями. Савченко видит и классического революционного пройдоху, который понимал всяческое комиссарство как кратчайший путь к обогащению и выходу в начальство.

Вообще, официальный коммунизм, как он видится автору, и его реальные проявления составляли причудливые контрасты.

Имея несколько свободных недель как выздоравливающий пленный Савченко много видит в городе, который на глазах превращается в коммунистический центр. Очень ценны наблюдения пленника о первых неделях красной власти. В годы Гражданской войны выходил журнал «Революция и церковь», в котором печатались подробные отчеты о вскрытии мощей святых. И Савченко видит, что цветные плакаты подобного содержания быстро возникли на заборах «освобожденного» Екатеринодара. Он замечает автомобили, с которых разбрасывается агитационная литература. Как грибы после дождя растут всевозможные клубы. На перекрестках улиц устанавливали граммофоны, и улица оглашалась выступлениями Ленина, Троцкого и других вождей. Столь же активно создавались библиотеки, которые, собственно, не являлись таковыми, а представляли собой агитпункты. В этих библиотеках обнаруживалась только агитационная литература, которую можно было не возвращать, а, напротив, следовало «передать товарищу». Книги дореволюционного издания могли выдаваться лишь по особым распоряжениям. С горечью пишет автор: «Интеллигенты стояли за библиотечным прилавком и раздавали коммунистическую литературу, которая призывала к погрому интеллигенции и буржуазии».