Х. Семина - Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918

Алексей был офицером Сальянского полка и сейчас же после смерти отца женился на хорошенькой гимназистке. Он не дал ей даже кончить гимназию. Хотя и она сама не настаивала на этом. Идиллия их любви продолжалась недолго. Скоро пошли ссоры и какие-то счеты, которые, однако, не помешали им иметь четырех дочерей: Надю, Таню, Мару и Ольгу. Я очень любила этих девочек; да и муж мой – тоже.

Я познакомилась с моим (будущим) мужем, когда мне не было еще полных пятнадцати лет. Два с половиной года ждал молодой студент, чтобы его невеста подросла. Он был студентом медицинского факультета Казанского университета. Мы поженились и сейчас же поехали в Баку, чтобы познакомить меня с семьей мужа.

Наконец желанная вакансия освободилась. Мы переехали в родной город мужа, устроились в собственном доме – заняли большую квартиру, нашли хорошую кухарку, горничную. И кроме них, еще был у нас денщик мужа да прачка Аннушка.

– Ну, теперь устроились на всю жизнь! Никуда я из Баку не поеду! – говорил муж, прохаживаясь по комнатам. – Посмотри, как все красиво и уютно! – И правда, у нас все было очень хорошо: чудная мебель, великолепные персидские ковры; комнаты светлые, высокие – такие строят только у нас на Кавказе.

Весна. Тринадцатый год. Сальянский полк ушел на маневры, а с ними и мой муж, и Алексей. Мы с Ниной и детьми поехали в Пятигорск; у нас там была дача. Осенью, когда мы вернулись в Баку, узнали, что один батальон Сальянского полка посылают в Персию, а с ним едет и мой муж. Только к весне четырнадцатого года муж вернулся домой, но ненадолго.

Около Баку появилась чума, и туда послали солдат для карантина. Всю подозрительную по чуме местность окружили солдатами. И с этим батальоном опять послали моего мужа. Сидел он в этой голой и пыльной степи больше трех недель, но ни одного чумного не было. И несмотря на это, никто не мог ни войти в этот заколдованный круг, ни выйти из него. Я с моим мужем разговаривала каждый день по телефону. Только один раз мне удалось поехать на лодке, которая везла продукты для солдат и офицеров. Из полковой канцелярии заранее дали знать об этой поездке всем дамам, мужья которых находились на карантине. Я приехала на набережную и там увидала несколько полковых дам. Одна из них – Мончинская – была с маленьким сыном Мишей.

Мы все сели в лодку и поехали. Лодка была большая и нагруженная мешками, ящиками и овощами. Легкая зыбь на море скоро всех нас сделала больными, кроме трехлетнего Миши. Он все время приставал к матери, которая лежала на скамейке и которую тошнило:

– Мама! А что папа делает с чумой? А она большая? А она страшная? А мы можем ее повезти домой? – бесконечно задавал он вопросы, заглядывая в лицо матери.

Наконец лодка подошла близко к берегу, но не пристала. Солдаты, засучив штаны выше колен, подошли к лодке и стали выгружать привезенные продукты. Сейчас же на берегу кто-то закричал:

– Лодка пришла! Лодка пришла!

Из палатки, которая стояла недалеко от берега, вышли офицеры, а с ними и мой муж. Все бросились к берегу. Некоторые даже вошли в воду, но к лодке не подходили близко (точно сами они были зачумленные). Ваня мой тоже вошел в воду.

– Что, Тинушка, укачало? Я знаю, что ты не выносишь морской воды. Поцеловал бы я тебя, да вода мешает!

– Родной Ваничка, скоро ли ты вернешься домой?

– Да, – ужасно надоело сидеть здесь без дела на положении отверженных.

А мужья кричали с берега своим женам: «Валичка, Соня, да подними хоть голову – покажись!»

Маленький Миша тоже кричал с лодки своему отцу:

– А она… А она большая?

– Скорее бы домой обратно. Я тоже так плохо чувствую себя. Я лучше с тобой по телефону поговорю!

Наконец лодку выгрузили, и мы поехали обратно. Вышли на набережную; все больные, зеленые.

Наконец карантин сняли! Муж вернулся домой. А через две недели получил новое предписание, – немедленно выехать в Шемаху [1] Шемаха (Шемахы) – город в 122 км к западу от Баку. и принять местный госпиталь, в котором старший врач только что застрелился.

Опять укладываю для мужа чемоданы:

– Послушай, Ваня! Да что же это такое? Ведь ты совсем не живешь дома. Я не могу так жить. За эти годы, как мы женаты, мы и половины не жили вместе. Ты все время в разъездах! Уходи в отставку! Слава богу, не нуждаемся в твоем жаловании!

– Хорошо. Но уходить так сразу нельзя! Мне самому надоело мотаться повсюду. Мне жалко, что я забросил работу в детской лечебнице. Вот подожди! Как только вернусь из этой командировки, сейчас же подам в отставку…