Денис Проданов - Осколки осени

Потом настал мой черёд говорить о себе. Я рассказал, как меня зовут и что мне шесть, но скоро исполнится семь. Я также рассказал о том, как люблю читать, рисовать и слушать пластинки. А ещё поэзию Серебряного Века.

– Поэзию Серебряного Века? – удивлённо спросила учительница.

– Да… Ахматова, Цветаева, Блок… Есенин, Мандельштам, Гумилёв…

Учительница недоверчиво посмотрела на меня, потом сказала:

– И какое же стихотворение тебе нравится больше всего?

– „Бессонница“ Цветаевой, не задумываясь ответил я.

Вот опять окно,

Где опять не спят.

Может – пьют вино,

Может – так сидят.

Или – просто рук

Не разнимут двое.

В каждом доме, друг,

Есть окно такое…“

Учительница улыбнулась мне своей тёплой улыбкой и сказала: „хорошее стихотворение… Мне оно тоже нравится.“ Глаза у меня загорелись, и я чуть не растаял на месте от удовольствия. Теперь ради неё я был готов декламировать стихи часами. Я быстро проговорил: „я ещё люблю Маяковского“ и выдохнул на одном дыхании:

И вот,

Громадный,

Горблюсь в окне,

Плавлю лбом стекло окошечное.

Будет любовь или нет?

Какая -

Большая или крошечная?

Откуда большая у тела такого:

Должно быть, маленький,

Смирный любёночек.

Она шарахается автомобильных гудков.

Любит звоночки коночек.

В этот раз учительница рассеянно улыбнулась и посмотрела на меня, словно задумавшись о чём-то. Она помолчала мгновение, другое, неуверенно окинула взглядом класс и перешла к следующему ученику, сидящему за мной.

К концу дня я понял, что все мои волнения были напрасны – я знал всё, что нужно было знать для начальной школы и даже гораздо больше. Я давно прочитал всё, что было написано в учебниках и хотел поскорее узнать, что будет дальше. Я с головой ушёл в учёбу, и всего за пару недель настолько привык к школе, моей новой учительнице и занятиям в класе, что едва мог представить свою жизнь без них.

У меня появились друзья, и на переменах я носился с ними по коридорам как угорелый. Мы вместе играли с ними после уроков у здания школы, и я испытывал огромную радость, проводя с ними всё своё время. Мы смеялись, бегали друг за другом в листве и наслаждались жизнью.

Учёба удавалась мне на удивление легко. Не прилагая никаких усилий, я успевал по всем предметам. Энергия била во мне через край, и каждый день казался невероятно красочным и полным событий. У меня впервые были одноклассники, которые с радостью ждали моего прихода каждый день. И порой я и сам не мог поверить в свою удачу. Я любил осень, и она словно специально для меня стояла и никак не кончалась. На занятиях физкультурой наш класс бежал стометровку по бульвару, и я неизменно приходил первым. Я был без ума от своей учительницы и она тоже души во мне не чаяла, выделяя меня из остальных.

И так было во всём. Я был словно на гребне волны, и это казалось магией. Мне больше не нужно было мечтать, потому что жизнь сама превратилась в мечту, и всё в ней было так, как надо. Не знаю почему, но мне вдруг и этого стало мало. По какой-то необъяснимой причине мне захотелось всерьёз заняться спортом. И не просто спортом, а лёгкой атлетикой. Откуда это взялось, никто не знал, но я с неуклонной настойчивостью стал просить маму отдать меня на вечерние занятия в спортивную секцию.

Я твердил об этом без умолку изо дня в день. И скоро я настолько достал мать своим нытьём, что она наконец согласилась. На следующий день после этого мы отправились с ней в спортивную школу, здание которой находилось неподалёку от нашего дома. Я едва мог дождаться того момента, как мы войдём внутрь и нетерпеливо шёл навстречу своей судьбе, проворно передвигая ногами.

Наконец мы дошли до аккуратно отделанного здания и вошли внутрь. Справа от прихожей была дверь и, пройдя сквозь неё, мы оказались в гигантском зале с высоченным потолком. Повсюду стояли спортивные тренажёры: козлы, турники и другие, назначения которых я не знал. На полу лежал батут, а вдоль стены стояла огромная шведская лестница. Рядом с тренажёрами стояли группы детей, а возле каждой из них – их тренер.

Все вокруг были чем-то заняты, пока я, не отрываясь, следил за происходящим, мама спрашивала у людей, к кому именно нам следует обратиться. Ей показали пальцем на одного из тренеров и, оставив нашу одежду на скамейке, она повела меня к нему и его группе. Мы подошли ближе, и после недолгого разговора с матерью тренер сказал:

– Мне очень жаль, но приём на этот год уже закончен.