Евгений Захаров - Летопись Кенсингтона - Фредди и остальные. Часть 1

Роджер, стоявший до того за углом, видя, что Мэя не бьют, осмелел, подошел и стал ритмично поддакивать:

– Басмен и певун! Басмен и певун!

Мимо уже в сотый раз проходили Фредди и Тим Стаффель. Однако все их попытки подойти и прочесть объяву пресекались в корне. Роджер толкал Фредди в грудь и хмуро басил:

– Не положено!

– Кем это? – скандалил Фредди. – Покажите негодяя!

Брайан, слыша эти вопли, испуганно вздрагивал, но затем начальственно надувал щеки.

– Похоже, тут все негодяи! – бушевал Фредди, – А может, мы – именно тот басмен и певун?

– Уйдите и будьте прокляты! – пищал в ответ Брайан и швырялся ненужными объявлениями с доски.

Фредди обижался и лез в драку. Но, так как Мэй был не один, то Фред позорно отступил, и, зализывая раны в коллежском туалете, лелеял планы коварной мести.

Тим же Стаффель, напротив, предосудительно себя не вел, поэтому в группу был взят с нашим вдовольствием. Новоиспеченный коллектив было решено окрестить в честь специализации стоматыча-Роджера: «Smile», что значит, как вы уже поняли, такое социализмо-реалистическое слово, как «Улыбка».

– За что ж вы Фреда-то родимого? – тревожно вопрошал Тим. – Ведь он ни в чем не виноват!

– Ни за что! – кричал Мэй. – Ноги его здесь не будет!

– Что за Фред? – пожимал плечами Роджер. – Почему я с ним незнаком?

– Как же ты с ним незнаком, коли в грудь его толкал?!!

– Это и был тот самый Фред, о котором вы уже полчаса жужжите мне в уши? – покачал головой Роджер. – Неприятная и скользкая личность. Не хотел бы я с ним встренуться на узенькой дорожке.

И все же именно это во всех отношениях радостное вскоре и произошло.

Однажды вечером Фредди шел по коридору колледжа, грыз в темноте черные кости и обсуждал план кровавой мести – горячая персидская кровь не позволяла ему кого бы то ни было прощать и миловать, а слово «великодушие» в словаре древних иранцев означало высшую степень кретинизма. Коридор был пуст и тих – занятия уже закончились, а Фредди, лелея, как мы помним, свои мстячие мысли в туалете, заснул, все проспал и теперь брел, ругая всех Брайанов на свете, а этого – в особенности.

– Это же он меня не разбудил, собачье жало, – ворчал Фредди, хотя ни о какой побудке у них с Брайаном договора не было. Но невыспавшийся Фредди (сами попробуйте выспаться, сидя на дверце и нежно обнимая бачок!) был готов даже динозавров обвинить в том, что они так нагло вымерли. Вот так, с шутками и прибаутками, Фредди и удалился из Королевского колледжа.

Да и вообще, что-то Фредди в последнее время изрядно не фартило. На занятиях петь ему запрещали, оперируя аргументами, что упирать линейку туда, куда он упирает, неприлично, а флакон дезодоранта вовсе не похож на микрофон. А из всех групп, в которых он к этому времени успел попеть, его выгоняли. Почему-то все считали, что Фредди, как черный шкодливый кот, приносит в дом несчастье. Совсем недавно его торжественно изгнали из группы «Ibex». В обвинительном заключении значилось: «За несносный характер и нежелание мотаться на рейсовых автобусах по барам и пивным в поисках куска хлеба». Ну, с этим-то Фредди был полностью согласен. Кусок хлеба можно всегда взять дома, в хлебнице, а по барам стоит мотаться только в поисках чего бы выпить. Но уже пьяных певцов в бары работать не пускали, и это была еще одна причина, по которой все группы с ним попрощались.

Фредди поднялся с земли, погрозил бывшим коллегам кулаком и, прихрамывая, пошел в один маленький клуб, где, по слухам, должна была сегодня выступать какая-то новая группа с милым названием «Smile».

Группа действительно выступала, но ничего милого Фред в этом не увидел. А увидел он на сцене дьявольски размалеванных Брайана, Тима Стаффеля и какого-то блондинчика за барабанами.

– Дю! – крикнул Фредди, тыча в них пальцем. – Игрецы! Кто так играет?

И он полез на сцену и принялся отнимать у Мэя микрофон, вопя:

– Не умеешь петь – не берись! Дай! Я спою вам…

Брайан микрофон отдал, но треснул Фреда гитарой по спине. Фредди не расстроился и даже отдал микрофон обратно.

– Подавись, кровосос, – дружелюбно сказал он. – Не даете петь – буду плясать вам. Этак вот…

Его схватили за руки-за ноги и вышвырнули со сцены. Больше он не вернулся.

Когда чуть позже музыканты, усталые и довольные, возвращались домой, в парке их глазам предстало трогательное зрелище. На скамейке, подложив под голову кирпич, свернувшись калачиком и по-щенячьи поскуливая, спал Фредди. Наши великодушные и сердобольные разбудили его и потащили с собой в паб «Капитан Хрюк», чтобы отметить удачное выступление. Где все с отменным удовольствием хлопнули винца. Причем Фредди лез со своим бокалом к Роджеру, требуя немедленного брудершафта. По пути он оттоптал несколько ног, облил всех вином, заработал пару оплеух, но цели своей достиг. Они с Тейлором славно зюзюкнули, причем переплелись не только руками, но и ногами и даже головами, так что бармен Джек Николсон еле разцепил их при помощи подручных средств – удивительного лома и уникальной стамески. Так зародилась великая, могучая, добрая дружба Роджера и Фредди! Ээх!