Ин Лебедев - О себе и не только. Автобиографическая проза

Политические репрессии 1936—1938 годов очень осторожно обсуждались у нас в доме. Ну а на улицах этой темы старались не касаться. Иногда я заставал отца вместе с директором школы А. Ченом за разговором о текущих политических делах в стране. При появлении кого-нибудь из посторонних разговор переводился на шахматы или общественную работу. Кстати, оба они неплохо играли в шахматы. Отец очень часто настаивал на том, чтобы я обязательно осилил эту науку.

Больше всех, конечно, трудилась наша мама. На её плечах в основном лежали все домашние дела: приготовление еды, стирка, штопка, шитьё, занятия с нами, сорванцами. Мама очень умело помогала нам в школьных делах. Из-за нашей бедности одёжка желала быть лучшей. Особенно в военные годы мы нашу маму видели постоянно согбенной над штопкой чулок, носков, брюк и всего-всего остального. Но и мы все-таки после выполнения школьных заданий помогали по дому. Мирра в основном занималась уборкой квартиры и мыла пол. Заготовка корма для живности, обеспечение водой, дровами и углем – забота моя и брата.

Позади финская военная кампания 1939 года. Но германский фашизм уже шагал по Европе. Ежедневные сообщения ТАСС по совхозному большому репродуктору, который был установлен в центре усадьбы на красивой дорожной арке, приносили тревожные вести. Фактически империализм с нападением на Польшу 1 сентября развязал Вторую мировую войну. До 1941 года немецко-фашистская армия уже оккупировала много европейских стран, почти пол-Европы.

В довоенные, военные и послевоенные годы физическому воспитанию в стране уделялось огромное внимание. Даже в совхозе имелся тир, сдавались в обязательном порядке нормы ГТО по возрастным группам. Каждый должен был уметь хорошо стрелять. Выполнившие нормы ГТО («Готов к труду и обороне») имели право гордо носить на груди значки «ГТО» и «Ворошиловский стрелок».

22 июня 1941 года жители совхоза через домашние репродукторы услышали это страшное слово – «ВОЙНА». Был воскресный день. Но в пору уборки семян выходные переносились на более позднее время. Почти все уже были на полях. За час о случившемся узнали все жители усадьбы.

После обеда уже появились работники райвоенкомата. Прямо на площади у конторы собрался почти весь люд совхоза: взрослые, старики, женщины и дети. На митинге сначала выступил, как сейчас помню, работник политотдела района. Говорил он очень страстно и очень нужные слова. Стоял вселенский плач. Выступали и военнообязанные, и добровольцы. На следующий день все мобилизованные отправлялись прямиком на ж/д станцию Велико-Алексеевскую. А оттуда – на фронт.

В первые месяцы войны прибыли в совхоз депортированные из районов Западной Украины. Они сразу же были поставлены на учёт под надзор коменданта. Так как украинцев привезли в июле, в самую жару, более половины из них не вынесли азиатских климатических условий и умерли.

В 1942—1943 гг. ряды депортированных пополнили чеченцы, ингуши, карачаевцы, немцы Поволжья и Грузии, армяне и поляки. В ряды защитников Отечества призывались казахи, узбеки и русские – исключительно те, кто не имел ограничения в политических правах. Положение на фронтах становилось плохим, поэтому из оставшихся мужиков из числа корейцев, китайцев и некоторых русских формировалась трудовая армия, которая и работала на лесоповале, в шахтах и других особо опасных работах. Многие не возвратились домой из трудовой армии. Умирали от тяжелого труда и голода.

Отца на фронт и в трудовую армию не призывали. Оставили трудиться за троих. Он работал как медфельдшер в совхозной больнице, на участке Кара-Кыр (в 15 км от места жительства) и участке Кунгур (8 км). Чаще всего на работу добирался на велосипеде – велосипед же являлся транспортом скорой помощи. Кстати, в ту пору велосипед считался серьёзным транспортом, так как он обязательно регистрировался в автоинспекции с обязательной выдачей номера. Другого транспорта не было. Ходил и пешком. Из-за отсутствия врачей в тылу (их почти всех призвали на фронт) отцу приходилось дополнительно обслуживать ещё два близлежащих колхоза. В общем, даже в совхозной больнице он был меньше, чем в других местах.

С началом войны жизнь людей в тылу заметно изменилась. Надолго появился участок комендатуры, который довольно строго осуществлял надзор за депортированными. Вступил в силу закон военного времени. А это означало, что всё здоровое население обязано было добросовестно и самоотверженно трудиться. Отныне по закону за однократное опоздание следовало наказание – вычитание из зарплаты 20% в течение шести месяцев. За повторное опоздание – соответственно 12-месячное удержание, также по 20%. Затем за подобный проступок полагался год исправительно-трудовых работ.