В 1938 году мы с братом пошли в первый класс. Тогда в школу принимали с восьми лет. До школы мы уже умели как-то читать и даже немного писать. Поэтому, видимо, и преуспевали. До пятого класса были отличниками. В школе проявляется во мне способность к рисованию, и уже с третьего класса и все последующие годы меня постоянно привлекали к стенгазетам: рисунки и др. С благодарностью до сих пор вспоминаю нашу учительницу русского языка и литературы Чен Веру Николаевну (сестру А.Н.), которая помогала мне развивать в себе художника.
К моему слабому здоровью в среднеазиатских условиях на многие годы привязывается малярия. От неё я смог избавиться, только поменяв местожительство. Но это будет только через десять лет.
Изобилие фруктов, овощей, бахчевых и другой зелени очень благотворно сказывалось на здоровье. Их низкие цены здорово решали проблему питания. А цены были такие (при зарплате в 400 руб.): бахчевые – 4—5 коп., помидоры – 3 коп., персики и абрикосы – 8—10 коп. и т. д. В совхозе была собственная бахча, имелся неплохой общественный сад с яблонями, абрикосами и сливами. Отдельно располагался вишнёвый сад.
Помимо основного сельскохозяйственного направления – каучуководства, совхоз имел конюшню на 20—30 лошадей, поголовье крупного рогатого скота и хорошую отару овец в 600 голов. В столовой и детском садике продукция животноводства всегда была востребована. Свежее молоко и мясо, овощи и фрукты ежедневно поставлялись на стол. Выращивались на совхозных полях пшено, кукуруза и маш (бобовая культура, по форме напоминающая маленькую фасоль зеленоватого цвета). Совхоз до войны занимал лидирующее положение в главке.
Основная культура на полях – каучук. Что же это такое? А это с виду обыкновенный одуванчик-каучуконос. Только в своих тканях он накапливает больше резины-молочка, чем обыкновенный одуванчик. Богаты этим молочком растения сорта тау-сагыз, крым-сагыз и кок-сагыз. Летом, с мая по июль, собираются семена, представляющие собой одуванчиковый пух. На время сбора семян на поля выходили все – от школьников до конторских работников, от сторожей до механизаторов. Поле, которое подлежало уборке семян, обязательно предварительно заливалось водой из арыков. Делалось это для того, чтобы семена лучше держались на стеблях и не осыпались от легкого дуновения ветра. Все в поле, мужчины – засучив брюки, а женщины – подняв (закрепив) подолы, должны были убрать семена с подготовленной плантации. Норма для взрослого – 300 граммов, школьникам – 150. Мы всегда по-детски радовались, когда подует ветер. Это значит, что семена будут «собраны» и без нас.
В июле-августе с полей убирались (выкапывались) корни каучуконосов. После сбора корни высушивались на солнце, а затем отправлялись на перерабатывающий завод. Эти каучуконосы всегда считались стратегическим сырьём. Выполнение плановых заданий было обязательным.
Кроме основной работы, каждая совхозная семья имела надел земли и какую-то живность. Здесь тоже надо было приложить немало сил. Перед войной мы имели трех овец, несколько кур и кроликов. Мы подрастали и уже могли помогать родителям. В нашу обязанность входило: отправить в стадо и встретить овец; на ночь обеспечить овец травой, которую заготавливали для них с вечера. Благо трава росла недалеко от сараев.
После окончания второго класса в 1940 году на каникулах меня, дохлика, мама отправляет в детский санаторий, который располагался за 150 км от дома (ст. Сас-Тюбе). Санаторий оказался прекрасным для поправления здоровья. Кормили и обслуживали нас очень внимательные взрослые воспитатели. Два раза в день, перед завтраком и обедом, прямо у дверей столовой каждый ребенок должен был выпить столовую ложку рыбьего жира. Для нас это было наказанием, так как рыбий жир пить без страха было просто невозможно. Пробыв в санатории полгода, мы втроем с однолетками решили убежать куда подальше от обязаловки употребления того самого жира. После завтрака как-то смогли преодолеть забор и отправились по довольно пыльной дороге к станции Сас-Тюбе, до которой примерно пять километров. Через три километра нас догнали сотрудники санатория и на бортовой машине отправили назад поправлять здоровье. Так закончилась моя первая в жизни самоволка.
Возвращаюсь к моей малярии. Кто с этим знаком, тот может представить страдание такого больного. Возбудитель – комар малярийный анофелес, переносчик этой болезни. Болезнь всегда многократно повторяется приступами, протекающими с ознобом, повышением температуры до 40—41 градуса, которая спадает через несколько часов, приступ заканчивается сильным выделением пота. Приступы могут повторяться через четыре-пять дней. После неоднократных таких циклов развивается малокровие, поражается селезёнка. Тогда малярия лечилась примитивно: порошки и таблетки хины, хинина и акрихина. От многократного употребления этого препарата во рту остаётся очень сильная горечь на несколько дней. При употреблении даже сладкой пищи всё кажется горьким. Пропадает аппетит. А когда кажется, что болезнь отступила и приходит аппетит, а здоровье пошло на поправку, то, к ужасу, наваливается следующий приступ. И так почти всё лето связан по рукам и ногам этим недугом. По мере моего взросления приступы малярии становились реже. Но они меня не оставляли до 1951 года.
Читать дальше