Борис Михайлов - Журналист из СССР. Записки о времени и профессии

Дальше вспоминаются песни Дунаевского из кинокомедий «Веселые ребята», «Волга – Волга», «Весна». Их помню и люблю, их все знают и сегодня. Голоса у меня никогда не было, и я больше слушал. Пел только, когда нельзя было увильнуть. Когда сгоняли в Актовый зал сразу несколько классов и готовили школьный хор к приезду проверяющего, из Министерства или даже из Москвы. Песни те давно не поют, но какие-то куплеты врезались в память на всю жизнь.

Если знание сегодняшней жизни черпаешь из зомби-ящика, песни эти весьма актуальны. Одна из них называлась «В защиту мира!».

Вторую – «Гимн демократической молодежи», недавно случайно услышал в какой-то радиопрограмме, и на память вдруг пришли строчки:

Не только идейно выдержанные песни сохранила память, когда вспоминаю дворовые посиделки 50 – х годов. Пацаны, старше меня, под гитару пели, а мы слушали и подпевали, не забываемые поныне, «Фонарики ночные».

Очень популярна в Баку, в те годы, была песня про Али бабу.

Позже, уже в Мингечауре, старшеклассниками, на посиделках пели больше романтические, а не лагерные песни, хотя разделить их можно лишь условно.

Эти песни не имеют срока давности. Их пели узники ГУЛАГа в 30-е годы, поют в ХХӀ веке зэки сегодняшних тюрем и лагерей.

Удивительно, память сохранила слова колыбельных песен, длинные куплеты школьных и дворовых песен, и стерла многие серьезные события.

Чаще вспоминаются, конечно, бодрые, жизнерадостные песни и мелодии, с экранов кинотеатров. Услышишь песню, и вспомнишь фильм, год, в каком классе учился, в каком кинотеатре смотрел, кто сидел рядом. Во времена детства и юности, были песни и без пропагандистского уклона, и политического наполнения. Они сохранись, поются и сегодня, их передают по радио и ТВ.

Как и сверстники с нашего двора, я не был послушным маменькиным сынком, увлекающимся только самокатами и собиранием марок. Как и все хулиганил, дрался в нашей «банде» с мальчишками соседних кварталов, вместо школы отправлялся на «шатал», – бродить по городу, кататься на трамваях в отдаленные районы города. Популярностью пользовалось опасное трамвайное лихачество: впрыгивание на площадку и спрыгивание с нее на ходу. В те времена в трамваях двери автоматически не закрывались. Лишь в начале 50 – х появились первые вагоны с автоматическими дверьми, и на ходу уже не запрыгнешь на подножку. С новыми школьными друзьями во время «шатала» отправлялись на Баилов, в районы Черного и Белого города прокатиться на трамвае №6. Это был необычный состав из одного вагона, прозванный, как зверь в «Докторе Айболите», Тяни – Толкаем. На конечной остановке вожатый переходил в конец вагона, садился в свое кресло, и трамвай возвращался обратно. Так и ходил в Белом городе «шестой» по одним рельсам туда – сюда. Вожатый, время от времени, остановив вагон, выскакивал и пытался задержать пацанов, устроившихся на подножках и бундере, чтобы сдать в милицию. Мы знали, он только грозится и снова цеплялись, как только вагон трогался.

Лето после четвертого класса запомнилось походами с пацанами в городские купальни на бульваре. Конечно, в тайне от родителей. Кто же отпустит одиннадцатилетнего мальчишку без взрослых купаться не просто в море, а в городской купальне, где вместо морского дна подвесной плавающий пол, в который можно и провалиться?