Борис Михайлов - Журналист из СССР. Записки о времени и профессии

Через какое-то время в вагон вошла делегация поездного начальства: начальник поезда, два милиционеры, несколько энкэвэдэшников в кожаных тужурках и кепках, как в кино. Продолжаю теряться в догадках, как вычислили вагон и кран, который дернули. Скорее всего, кто-то донес. Маму заставили предъявить документы, пропуска на себя и меня. Второго пропуска, естественно, не имелось. Спасительную роль сыграло мамино удостоверение работника совнаркома Азербайджана. Поездная бригада была из Баку, и всё закончилось составление акта с подписями свидетелей происшествия и угрозой, в Баку НКВД разберется, случайно ли я дернул кран или преднамеренно, нарушить расписание движения воинских эшелонов. Мама пила таблетки, и ждала кары в Баку. Соседи по отсеку очень напугали её, объясняя, какое это преступление, в военное время пытаться остановить поезд, нарушить движение на линии снабжения фронта нефтепродуктами из Баку. Мама плакала.

К счастью, происшествие закончилось без последствий. Маму даже не вызывали в НКВД. На работу к ней пришел сотрудник, расспросил подробности, записал, мама расписалась и больше её не трогали

В Баку, я вернулся в свою школу №42, во второй класс и успел к знаменательному событию в жизни каждого советского школьника. Класс готовился к торжественной линейке, где всех нас должны принять в пионеры.

Принимали сразу всем классом, было нам по восемь лет, согласия никто не спрашивал. Это в хрущевские и последующие времена, родители по религиозным или каким-то другим соображениям, могли не позволить ребенку стать пионером. Решились бы родители ребенка в 1944 году отказаться от красного галстука! Живо отправили бы далеко за Урал.

Мы выстроились в линейку в длинном школьном коридоре, старшеклассники – комсомольцы торжественно внесли знамя, не помню какое, скорее всего, школьное, и каждый из нас перед знаменем произнес клятву: «Я, юный пионер, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь, что буду твердо стоять за дело Ленина – Сталина, за победу коммунизма», и так далее. Затем комсомольцы каждому повязали красный галстук, старшеклассники забили в барабаны, затрубили в горны, красивая девушка из райкома комсомола, отдавая честь у знамени, торжественно провозгласила: «Юные пионеры! К борьбе за дело Ленина – Сталина будьте готовы!»

– «Всегда готовы!» – хором ответили мы, и запели, отрепетированное заранее:

В 1945 году мне было уже 9 лет, и многое отчетливо сохранилось в памяти. Прежде всего, два салюта. 1 мая и 9 мая. Позже я много раз смотрел салют с Бульвара, из парка Кирова, но такого потрясающего зрелища, как в День Победы сорок пятого, больше не видел.

Помню раннее утро 9 мая. Всех разбудила громкая, на весь двор, музыка, громкие крики людей, вышедших во двор. Все были возбуждены. Люди плакали, смеялись, обнимались.

С началом войны все радиоприемники и радиолы у населения изъяли. В последние дни апреля 45-го, их вернули владельцам, и теперь они гремели на весь двор и улицу.

Всю войну мы продолжали жить в Арменикенде, на Верхнее – Бульварной улице, в 223 – м квартале, в котором в послевоенные годы, с отменой карточной системы, заработал ресторан «Мугань». В 60 – 70-ые годы, со стороны проспекта Ленина, пристроили башню – высотку отеля с тем же именем. Название Ленинского проспекта заменили на проспект Свободы – Азадлыг. Долгое время с фасадной части нашего квартала пустовало помещение бывшего магазина, в котором, мы дети, играли в прятки. Потом там разместились пожарные со своими красными автомобилями. Позже пожарников сменили продовольственный, а затем промтоварный магазины.

К концу войны бакинских пацанов захватило увлечение самокатами. До этого мы, мальчишки 8 – 11 лет, носились по двору, катая тяжелые металлические обручи отрезком толстой проволоки, изогнутой на конце в виде буквы «U». Обручи эти пришли в страну вместе с американскими Студебеккерами и Фордами. В автомобилях, они дополнительно что-то фиксировали в колесе. Отечественные «умельцы» посчитали их лишними и выбрасывали. А пацаны подбирали и катали, стараясь не уронить на ноги. Радость, беготни с обручем по периметру двора, сменил самокат.

Катание обруча, затем самокат распространение получили в основном на юге. В городах с асфальтовым покрытием дорог и тротуаров, в республиках и областях, с теплой сухой погодой.