Джули Чхартишвили - Мозаика жизни

Сын оказался очень способным мальчиком. Учился очень хорошо, знал несколько иностранных языков и, когда вырос, очутился вместе с двумя сёстрами-монахинями (моими двоюродными бабушками) в Ватикане. Там умерла и похоронена одна из них. Мой двоюродный дедушка с сестрой вернулся в Грузию. Были частыми гостями, как мне рассказывали, местного КГБ, к счастью без серьёзных последствий. Моя бабушка меня водила к своей племяннице (дочери самой младшей из сестёр), у которой жили старики, приехавшие из Ватикана. Я помню, как к ним приехали гости из Ватикана. Один из них был француз, а двое других – итальянцы. Они приехали из Москвы, где были по каким-то религиозным делам и, кажется, испросили разрешения у самого Сталина посетить Тбилиси и старого единоверца.

Бабушка моя, ревностная католичка, в годы войны, когда на фронте находились её три сына (мой отец был младшим), молилась каждый день троекратно. Все трое вернулись с фронта. Как-то она начала учить меня молитве «Ave Maria». Узнав про это, мой отец сказал ей: «Не порть, пожалуйста, моего ребёнка». Бабушка перестала меня учить.

Другая бабушка, мать мамы, была тоже очень верующей, григорианкой, но почему-то очень не любила священников. Вот так.

В школе с пятого класса я была председателем совета дружины, а потом секретарём комсомольской организации школы. Вообще-то, я всегда чувствовала себя внутренне робкой, но почему-то этого не очень замечали в школе. Может быть потому что училась я очень хорошо. Память была отличная, а уроки в большинстве случаев делала на переменах, в тот же день, когда задавали домашние задания. Особенно легко мне давалась математика, я её просто любила. Где-то в 6—7ом классах я увлеклась живописью. Т.е. я не рисовала, даже не пыталась, а с увлечением рассматривала, по-своему изучала репродукции великих, по возможности ходила по музеям, и вдруг поняла, что в девяти случаях из десяти не понимаю, что в картине происходит, чем так озабочены персонажи картин. Тогда я была очень конкретным человеком, пошла к завучу школы и поставила прямо вопрос: почему нас не учат истории религии? Ведь иначе мы не станем образованными людьми! Шёл 51-ый год двадцатого столетия. У завуча округлились глаза. «Не смей повторить этот вопрос! Никогда!!!» А я начала искать Библию – главную книгу. Я увидела впервые Библию у моей соседки Наташи, моей ровесницы. Это была русская семья, живущая на первом этаже нашего дома – «Дома ударников». Но Наташа не решилась одолжить мне её, побоялась реакции взрослых членов семьи. Соседи шептались, что семья Наташи – сектанты: то ли баптисты, то ли ещё кто-то. Не знаю.

Первую Библию мне подарил Сандрик, мой старший сын. И я её прочла впервые в возрасте 60-ти лет. О религии, о её течениях, истории я узнавала в течение всей жизни отрывками, случайно, в основном читая вовсе не религиозные книги, но написанные религиозно образованными людьми.

В таком пёстром мире я родилась, росла, но меня в этом мире очень любили. Даже однажды моя двоюродная сестра Ира, с обидой сказала: «Почему тебя они (бабушка и дедушка) любят больше, чем меня?» Не знаю почему. Честно. Но любили.

Долгие годы маленький городок Ахалцихе (в переводе с грузинского – «Новая крепость») считался городом не большой значимости, заштатным. Но он был расположен на границе СССР с Турцией и в советское время, чтобы доехать до него, надо было запастись специальным пропуском и во время поездки представлять его военнослужащим советской армии.

И вот, летом 2012 года экран телевизора в Тбилиси вдруг взорвался замечательными кадрами. Рабат, район Ахалцихе, где родился мой отец, возродился. Его отреставрировали. Это было место, где рядом стояли православная и католическая, григорианская (армянская) церковь, синагога и мечеть. Кадры ошеломляли. Звонили и спрашивали «видела ли?». Видела! Вспомнила рассказы отца о Рабате, ведь он родился в этом районе. У него был хороший голос, и мальчиком он пел в хоре католической церкви. Мои двоюродные брат и сестра, их семьи, поехали в Ахалцихе, полюбоваться Рабатом и пришли в восторг. Да, многое утрачено, нет руин. Но восстановлен и как красиво! А руин церквей в Грузии достаточно. Открытие Рабата отметили грандиозным фейерверком и концертом замечательного неувядаемого Азнавура. Это я сама смотрела по телевизору.

Я очень люблю Тбилиси. Очень. Почему? На мой взгляд, странный вопрос. И когда я об этом задумываюсь, всегда вспоминаю одно и то же. Я прилетаю в Тбилиси и выхожу из самолёта на верхнюю площадку трапа и вдыхаю тбилисский воздух. И всё. Я тбилисская девушка, женщина, бабушка.

Читать дальше