И ответить на этот вопрос у меня не получалось! Не было у меня в школьные годы никаких предпочтений, позволявших определить будущее жизненное поприще. Все предметы давались одинаково легко, всё было интересно почти в равной степени. Но в восьмом классе пришлось думать о том, где продолжать своё образование, ведь наша школа была восьмилетней. Вместе с двумя одноклассниками я решил поступить в математический класс одной из лучших школ города. Нас троих приняли туда после короткой беседы с будущими учителями.
Летом того же года мы с мамой и сестрой были проездом в Москве. На Красной площади купили обзорную экскурсию по столице. В программу двухчасовой поездки входила и остановка у смотровой площадки на Ленинских горах. И вот тогда, выйдя из автобуса, я повернулся в сторону Главного здания Московского государственного университета и громогласно заявил, что учиться буду именно здесь. Мама с Ленкой хихикнули и пошли к парапету наслаждаться видом города. Я вскоре присоединился к ним и тут же забыл о сказанном, любуясь панорамой столицы. За два последующих года я ни разу не заинтересовался университетом. Не прорешивал варианты вступительных экзаменов прошлых лет, не узнавал, какие существуют факультеты в МГУ. Но, похоже, что я тогда сделал главное: громко вслух произнёс свои пожелания. Этого мирозданию показалось достаточно.
Прошло полтора года. Однажды зимой в наш класс после уроков зашёл армейский офицер. Собрав ребят, он предложил всем желающим поступать в Н-ское военно-инженерное училище. Златых гор не обещал, но посулил после учёбы интересную работу.
Перспектива заниматься военным космосом многим показалась заманчивой. А ещё Министерство обороны частично оплачивало абитуриентам проезд до училища, а так же питание и проживание. Если вспомнить, что авиабилеты от Хабаровска до Москвы тогда стоили примерно столько же, сколько получал рядовой служащий в месяц, то можно понять всю важность этого момента.
Для всех заинтересовавшихся раз в неделю устраивали дополнительные занятия. Специально откомандированный для этого офицер в звании капитана приносил нам задачи по математике, предлагавшиеся в разные годы на вступительных экзаменах в училище. Мы добросовестно их все прорешали.
Особых трудностей эти задания не вызывали: всё-таки военное училище – это не МФТИ. Параллельно на каждого потенциального абитуриента собиралось досье – особые отделы проверяли нас на благонадёжность. Помню, что моим родителям пришлось восстанавливать свои давно потерянные свидетельства о рождении, а мне – впервые в жизни посетить нотариуса и сделать копии документов. Пришлось переписывать эти метрики от руки моим куриным почерком, ведь повсеместное распространение копировальных аппаратов тогда не поощрялось государственными органами.
Наступил июнь. Уже сданы все экзамены на аттестат зрелости, а дата вылета в Москву до сих пор неизвестна. Родители начали волноваться, но отвечающий за нас капитан всех успокоил. Дескать, всё под контролем! В день выпускного бала нам следовало с утра дежурить возле городского Трансагентства. Купить летом авиабилеты в Москву всегда было проблемой. Не смотря на бронь от Министерства обороны, пришлось почти целый день простоять в очереди, чтобы получить эти билеты на руки. После этого подвига я едва успел сбегать домой перекусить и переодеться к выпускному…
Абитуриентов военно-инженерного училища принимали в летнем лагере на окраине Москвы. Нас заселили в небольшие вагончики, в каждом из которых в двух комнатах-кубриках располагалось по четыре двухэтажных кровати. Помимо выпускников школ, в училище поступали так же и военнослужащие. Они-то и следили за порядком в помещениях. Кровати должны были быть заправлены «конвертом», а не как-либо иначе. А содержание всех разговоров перед отбоем немедленно становилось известным руководству летнего лагеря.
Сдавать экзамены мы ездили на автобусе через пол-Москвы. Письменную математику я решил без всяких проблем за час, потом ещё полчаса сидел на месте по просьбе солдатика с заднего ряда – тот усиленно рылся в шпаргалках, а после моего ухода пользоваться внешними носителями информации становилось слишком заметно и слишком опасно. Несчастный абитуриент делал такие умоляющие жесты и строил такие жалостливые гримасы на лице, что не откликнуться на них было невозможно. Сдав работу, я потом ещё долго бродил по зданию училища, дожидаясь конца экзамена.
Читать дальше