Григорий Горбатов - Солдаты великой земли

К городу Каменец-Подольску, занятому противником, мы вышли с запада, с тыла. Надвигался вечер, стало быстро темнеть, А тут еще повалил снег и такой крупный, густой, что в нескольких шагах ничего не было видно. Это и помогало нам и в то же время сильно затрудняло движение колонны.

По донесениям разведки мы знали, что в Каменец-Подольске находятся крупные силы противника, танки, артиллерия. Успех мог быть достигнут только внезапным, стремительным, ошеломляющим ударом. Когда наша колонна приблизилась к городу и вышла на асфальтированное шоссе, на машинах были включены фары. Сделали это для того, чтобы ввести врага в заблуждение, обмануть его. Гитлеровцам и в голову не могло прийти, что наши танки станут подходить к занятому противником городу с зажженными фарами. Они приняли нашу колонну за свои войска, которые под ударами советских частей отходили к Каменец-Подольску.

Танки на полной скорости, без единого выстрела, не встречая сопротивления, неслись к городу. Только когда наши машины, ослепляя вражеских солдат сильным светом фар, ворвались на улицы Каменец-Подольска, фашисты поняли, что это идут советские танки. Врага охватила паника. Воспользовавшись ею, мы устремились к центру города.

Каменец-Подольск разделен пополам рекой. Переправиться на ту сторону можно было только по мосту. А мост оказался забит отступающими гитлеровскими войсками — через него двигалась пехота, орудия, автомашины, повозки. Обстановка требовала решительных и незамедлительных действий. Замешкаться, дать возможность противнику опомниться — значит не выполнить поставленную перед нами задачу. Танкисты устремились на мост, прорвались на противоположный берег и заняли Турецкую крепость, расположенную на окраине города.

В этой крепости танкисты и мотопехота сражались шесть суток, сдерживая превосходящие силы противника. Бои, тяжелые и кровопролитные, шли беспрерывно. Мы несли потери, среди солдат и офицеров было много раненых, но никто не помышлял об отступлении. На четвертые сутки у нас кончились боеприпасы. Тогда в ход пошло оружие, захваченное у врага. Патроны собирали на поле боя. Под огнем врага, на каждом шагу рискуя жизнью, отважные солдаты пробирались на улицы и добывали патроны.

Среди этих солдат был и наш любимец Анатолий — двенадцатилетний подросток, воспитанник танкистов. Попал он к нам в часть так. Однажды, принимая новое пополнение, я увидел среди солдат, только что выгрузившихся из эшелона, подростка. Он был в солдатской шинели, доходившей ему до пят и надетой прямо на голое тело, и такой чумазый, что светились одни глаза — голубые, широко открытые.

— Зачем ты сюда приехал? — спрашиваю я его. — Здесь же фронт.

— Фашистов бить! — ответил он и смело посмотрел мне в глаза. — Они отца моего убили и маму…

Мы решили взять к себе Анатолия. Он стал для всех нас родным сыном. Этот подросток обладал удивительной смелостью и недетской храбростью. Он не раз ходил в разведку, в бою оказывал помощь раненым.

Мужество и железная стойкость советских воинов помогли нам удержать захваченный в тылу врага рубеж. На седьмые сутки к городу прорвались наши войска, наступавшие с фронта, и мы перешли в атаку. Противник, оказавшийся в стальных тисках, был разгромлен.

Лето 1944 года. Советская Армия, громя упорно сопротивляющегося противника, шла на запад.

Прорвав вражескую оборону, наши части взяли Золочев и вышли на шоссе, ведущее к Львову. Однако здесь мы встретили сильное сопротивление. Используя выгодную для обороны местность, гитлеровцы сосредоточили в районе шоссе столько огневых средств — танков и самоходных установок, — что прорваться по дороге было невозможно. Правее шоссе простиралась открытая низина. Здесь каждый метр простреливался фашистскими орудиями, стоявшими у шоссе. Прорваться через долину, простреливаемую с двух сторон, было очень трудно, неизбежны были большие потери. Как всегда в таких случаях, мог выручить только хорошо продуманный, дерзкий маневр. Надо нащупать слабое место в обороне противника, ударить там, где он меньше всего тебя ждет!

По левую сторону от шоссе тянулись горы. Среди них вилась проселочная дорога, которая в пятидесяти километрах от Львова выходила к автостраде. Ее-то мы и решили использовать для прорыва к городу.

Но прежде нужно было пробиться к горам. Задача эта осложнялась тем, что у полуразрушенной, оставленной жителями деревни, стоявшей на пути к горам, на бугре, заняли позиции фашистские танки, державшие под огнем шоссе и все пространство, отделявшее нас от гор.