Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина. Фрагменты истории в воспоминаниях и документах

«Необходимо серьезно и широко поставить разработку атомной энергии актин-урана. Для этого Урановая комиссия должна быть реорганизована и превращена в гибкую организацию, которая должна иметь две основных задачи. Во-первых – быстрое нахождение богатых урановых руд в нашей стране, что вполне возможно. И во-вторых – быструю добычу из них нескольких килограммов актин-урана, над которыми могут быть проделаны новые опыты в аспекте их прикладного значения. Мы должны быстро решить вопрос, стоим ли мы, как я и некоторые другие геохимики и физики думают, перед новой эрой человечества – эрой использования новой формы атомной энергии – или нет.

Ввиду огромных разрушений народного богатства и народного труда фашистскими варварами мы должны быстро выяснить, насколько действительно удобно и реально использование этой формы атомной энергии».

Есть один миф Атомного проекта, о котором написаны не только многочисленные статьи, но и даже книги. Я имею в виду письмо лейтенанта Г. Н. Флерова Сталину, в котором он якобы утверждает, что на Западе начинает создаваться атомная бомба огромной разрушительной силы и нам необходимо этим заняться.

Сталин прочитал письмо лейтенанта с фронта и отдал распоряжение немедленно продолжить работы по урану, которые были прерваны войной. И поручил это дело И. В. Курчатову.

Так гласит легенда.

На самом деле все было иначе.

В конце 1941 года призванный в армию физик учился на курсах при Военно-воздушной академии в Йошкар-Оле. Ему удалось уговорить командование отпустить его в Казань, где находился тогда Ленинградский физико-технический институт. Там Флеров выступил с докладом, в котором предложил начать работу над атомной бомбой. К сожалению, коллеги не оценили его доклад по достоинству, предложение Флерова принято не было. После семинара он направил письмо И. В. Курчатову, которого тогда в Казани уже не было. В этом письме Флеров нарисовал схему атомной бомбы. Это был железный ствол длиной 5–10 метров, в который с большой скоростью вдвигалась сферическая сборка.

Г. Н. Флеров писал:

«Для того чтобы реакция началась, необходимо, чтобы урановая бомба была бы быстро вдвинута в ствол… и при первом же шальном нейтроне (космическом или земном) начнет развиваться лавина, в результате чего бомба взорвется».

Через два года, оценивая материалы, полученные разведкой, И. В. Курчатов отметит:

«Уран должен быть разделен на две части, которые в момент взрыва должны с большой относительной скоростью быть сближены друг с другом. Этот способ приведения урановой бомбы в действие рассматривается в материале и для советских физиков также не является новым. Аналогичный прием был предложен нашим физиком Г. Н. Флеровым; им была рассчитана необходимая скорость сближения обеих половин бомбы, причем полученные результаты хорошо согласуются с приведенными материалами…»

Но эта оценка предложенной Флеровым схемы прозвучит лишь через два года, а пока идет 41-й – трагический год для нашей страны.

Лейтенант Флеров в декабре 1941 года обращается в Государственный комитет обороны, оттуда его письмо пересылают С. В. Кафтанову, председателю Комитета по высшей школе при Совете народных комиссаров, которому было поручено координировать предложения ученых по новым типам вооружения.

В конце своего обращения Флеров подчеркивает:

«История делается сейчас на полях сражений, но не нужно забывать, что наука, толкающая технику, вооружается в научно-исследовательских лабораториях, нужно все время помнить, что государство, первое осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия. И сейчас единственное, чем мы можем искупить свою ошибку (полугодовое безделье), – это возобновление работ и проведение их в еще большем масштабе, чем было до войны».

Кафтанов не мог не прислушаться к мнению ученого, о работах которого он знал. Да и информация от разведчиков у него уже была. Он консультируется с А. Ф. Иоффе, и тот рекомендует информировать о ситуации высшее руководство страны.

28 сентября 1942 года по распоряжению ГКО А. Ф. Иоффе назначается ответственным за возобновление работ по урану. Однако он настаивает на том, чтобы во главе был назначен И. В. Курчатов.

11 февраля 1943 года выходит новое распоряжение ГКО, в котором записано:

«Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И. В.».