Татьяна Забелина - Хроники сталинградского детства

Вдруг немощная старушка встала между окон, запела барыню, захлопав в ладоши, потешая малых внучат. Мама, занимаясь печкой, подпевала бабушке и приговаривала:

– А, ножками шевели да вприсядку, не ленись, да еще разок, а теперь вокруг себя и своей пары…

Мы так натанцевались, что нам захотелось чаю, и бабушка составила нам компанию. Да, дети были опорой ее веры, надежды и любви…

Ноябрьские дни не отличались устойчивой погодой. После дождя яркое солнце высушивало землю моментально. Дни становились короткими. Каникулы осенние у Светланы закончились, она нередко была занята. Мне часто приходилось рассказывать больной бабушке, что творится во дворе. Стою около окна и рассказываю:

– Листья деревьев покрыли часть нашего молодого сада мозаичным ковром, одинокий темно-зеленый куст расцвел маленькими синими цветочками, радуя своих хозяев.

Наша бабаня не могла уже вставать. На дворе стояла глубокая осень. Тучи редко пропускали на землю солнечные лучи. Взирая на осеннюю дорожку сада, вижу, как мама с Софьей заходят во двор.

– Бабушка, бабушка, Софья с мамой идут!

Приехавшая сестра обогрелась у печи, присела к бабушке на кушетку, рассказывая о своих поездках. Старушка всматривалась в нее долго, сказав:

– Наконец моя душа дождалась тебя!

Пришла Тая.

– Вы все в сборе, теперь можно мне с вами спокойно проститься, – сказала бабаня.

Она уходила в другой мир, стараясь с каждым поговорить, по-своему благословить, подымая немощную руку. Перекрестив, проговорив слова из молитвы, она поцеловала малышей, своих Тату и Светлану, пожав нам ручонки, тихо шептала:

– Любите, слушайтесь мамку!

Старшая внучка смотрела на бабаню, лежавшую словно в полузабытьи, но нежным голосом с большой любовью певшую шепотом:

– Вы, мои первые внучки, не веруете в бога, но все-таки вас благословлю, не обижайтесь на меня.

– Бабаня, на что сердиться… – стоя перед ее постелью на коленях, отвечали в растерянности наперебой Таисия с Софьей, вглядываясь в ее лицо. Она дарила нам всем свою последнюю улыбку, руки ее холодели. С бабушкой уходило детство, юность старших моих сестер…

Старшие дети держали с обеих сторон маму, а слезы заливали их лица. Это молчание длилось несколько секунд. Мы втроем вышли на крыльцо, наши сердца сжимались. Крепко держа маму за руку, я всматривалась в осенний сад с пожухшими цветами, и мой взгляд остановился на проволочной калитке с уцелевшим за ней большим кленом, летом в его лунке дети собирались вечерами, а соседская девочка Наташа Быкова читала нам сказки. Вспомнились и эти бахчи, куда мы вместе с бабушкой ездили, и октябрьский день, когда варили нардек… Кот Васька подал голос, и мы все вышли из оцепенения.

Соседи пришли помочь новой соседке Катерине справиться с утратой. Из полученных на стройку досок папа со Степаном Петровичем сделали гробик, кто-то из старичков принес косынку, мама сама сшила тапочки, накрыли бабушку марлей, в руках представившейся церковной служащей была ее любимая с детства иконка (названия иконы никто не помнил из старших). Поставив около себя двух старших дочерей и взяв маленькую иконку, мама читала молитвы одну за другой. Да, ей как дочери пришлось отпевать свою мать и всю ночь читать молебен за упокой души усопшей. На другой день входящим соседям она рассказывала о покойной: «Ушла в другой мир раба божья Шишкина-Синекова Александра Прокофьевна, служившая певчей всю свою жизнь в царицынских церквях – Иоанна Предтечи, Троицкой, Покровской в Успенском соборе. Ее жизнь сократил враг, с которым наши войска ведут войну, освобождая земли наши от фашизма». Маму душили слезы от обиды, что многие люди, как и ее мать, умерли преждевременно. Все соседи, старшие дети, да и мы, были удивлены мужеством мамы. Бабушку похоронили на Центральном кладбище.

Надоевший ночной дождь превратился в густой снег в начале декабря. Всё вокруг побелело, дороги стали напоминать снежную кашу. Сад укрылся первым снегом. Софья пришла с букетом цветов, сказав:

– Светлана, Тата, поставьте цветы в банку, они порадуют всех своей красотой, и мы все вспомним об уходящем лете. Сестрички, скоро Новый год!

На второй неделе декабря к нам пришла тетя, долго разговаривала с мамой, вручив множество талонов, за что пришлось расписаться в тетради с печатью. Она улыбнулась мне, сказала, уходя:

– Теперь, малышка, в новой шубке, теплых ботинках вышагивать начнешь. Только будь, красавица, здорова!