Мария Зобнина - История одного расставания

А потом заполнила анкету, когда меня попросила сотрудница. Там были вопросы: про дату свадьбы, где вы живете, кто ваш мужчина и всякое такое. Я придумала ответы на все вопросы.

И… забыла. Я напрочь забыла этот поход в свадебный салон до тех пор, пока где-то через год моя психотерапевт не задала вопрос:

– А ты бы хотела выйти за Джека замуж?

Отношения в тот момент у нас были на грани фола. И в формате «каждый из нас свободная личность».

«Да ну, я вообще не хочу замуж, это не про меня», – было первое, что пришло мне на ум.

И только позже я вспомнила, что вообще-то с самого начала захотела. И хочу. Только не чувствую это, слишком больно помнить о своем «хочу», зная, что это невозможно.

Саундтрек: Milky Chance – Stunner

(Come, come, we go up to church

And ring the bell of happiness.)

Где-то в первую неделю после секса Джек позвал меня к себе с ночевкой и предложил покурить траву.

За свою жизнь я была накурена три раза. Этот раз был самый счастливый.

Процесс начался с того, что я уверенно, тоном, не терпящим возражений, заявила:

– На меня не подействовало! Я ничего такого не чувствую!

– Да? А почему ты сейчас сидишь на полу и водишь пальцем узоры по пыльной ножке стула?

И все, я покатилась со смеху.

Я смеялась до слез всю короткую летнюю ночь. В восемь утра мы собрались в магазин. Солнце слепило. Прохожие шли мимо в рабоче-офисном настрое.

Я надела охренеть какое красивое вечернее платье подруги Джека, которое висело у него в шкафу. И ее каблуки, которые были велики мне на два размера. Это было так в тему, так красиво и подходяще к настроению.

(Тогда я не знала, что через три месяца его подруга вынесет ему мозг, что я надела в ту ночь ее платье без спроса. А я буду выносить ему мозг, что чужое женское платье, каблуки и духи лежат в нашей с ним квартире – и почему бы ей их не забрать уже наконец-то?)

– Маш, а можно я так пойду, по-домашнему?

– Нет! Ни за что! Не будь этим отвратительным мужиком, который из-за того, что он мужик, бесстыдно идет рядом с красиво одетой дамой в трениках. Фу. Переодевайся тоже!

Продавщица в магазине вовсю улыбалась нашему виду, смеху, как я выбираю шоколадки, как он мне их покупает.

А я в роскошном платье, стыдясь своей накуренности и пытаясь не потерять туфли, которые с меня скорее спадали, чем держались на ногах, пыталась вести себя «как обычные люди в восемь утра».

Это в целом был период всплеска всех гормонов, отвечающих за счастье, начало пика влюбленности, а травушка еще больше усиливала все, выключая и без того выключенные мозги.

И возбуждение, конечно. От одного его вида, взгляда, шутки.

Где разум? Нет разума.

Часов в одиннадцать утра мы валялись в кровати, и я ставила точки над «и».

– Кто мы друг другу? Как будем называться? Скажи мне, как ты нас видишь?!

И в итоге получила то, что хотела услышать – что у нас отношения, что он мой парень, а я его девушка.

После этого я оставила Джека спать. А сама довольная выпорхнула на улицу, так как в этот же день, через несколько часов, мы отправлялись с подругой в великую и прекрасную маму Грузию.

Мы с подругой путешествовали по Грузии второе лето подряд безрассудно, с палатками-малатками, автостопом, куда ветер дунет. Грузия в ответ окатывала нас с головой мужским вниманием.

Эта поездка не была исключением. Грузины ухлестывали за нами без перерыва. Но каждому приударившему за мной грузину я жужжала в уши, как я летаю от счастья в новых отношениях.

Я флиртовала, гуляла по ночам, ходила за ручку, танцевала посреди улицы, угощалась вином, уворачивалась от поцелуев и постоянно рассказывала, какой у меня принц есть в Москве.

В одну ночь мы оказались в горах под бесконечным ливнем втроем в палатке с красавчиком грузином, чье лицо было как будто прототипом ликов святых с древних грузинских икон. Такое красивое и бесконечно печальное.

У подруги был муж. У меня парень. У Гоги девушка. Снаружи палатки были ночь, ливень и лютый холод. Это была самая милая ночь втроем в моей жизни.

Мы обнимались, тесно прижавшись друг к другу. Ночью я поняла, что мой угол палатки в луже, и пришлось прижиматься еще теснее друг к другу. Помещались мы все только лежа на боку. Гоги лежал посерединке. И если кто-то переворачивался, то все переворачивались следом, обнимая друг друга паровозиком. Гоги поочередно сквозь сон и шум дождя целовал в ухо и шею то меня, то мою подругу.

Утром мы не пошли дальше в горы, так как все было насквозь мокрое. И решили вернуться обратно в город. По дороге вниз сквозь заигрывания друг с другом и смех мы обсуждали тему отношений, верности и границы, где начинается измена. Вывод был похожий: измена начинается либо с поцелуя, либо с секса. А все остальное – это флирт.