Мария Зобнина - История одного расставания

Мы покупаем круассаны в армянской шашлычной лавке, и полная женщина начинает расхваливать их, как она только испекла их, ела и пальчики облизывала.

Джек роняет на свою белую футболку малину. В ближайшем магазине в подвальчике царит дух девяностых. Продавщицы глядят на нас, молодых, с недоверием в глазах, так как у них очень дорогие вещи, около тысячи рублей! Видя его намерение купить не раздумывая, они начинают, как раньше на рынках, приговаривать:

– Посмотри, вот эта какая! Ей десять лет сносу не будет!

Мы идем в бар, и я танцую свои сумасшедшие танцы. А он так поглядывает хорошо, ни разу не стыдяще, наоборот, с подбадривающим интересом и любопытством.

Джек только что заплатил мне за очередные пять сеансов массажа, и я хожу при деньгах. И он говорит:

– Начинай тратить деньги! Почувствуй, что это кайфово. Тут как раз все недорого. Давай!

Наверное, тогда я первый раз расслабилась и попробовала ступить на дорожку, когда можно не экономить, выбирая сметану за 33 или 35 рублей, а брать то, что хочется, и платить за это самостоятельно заработанными деньгами.

В какой-то вечер мы стояли в комнате перед большим зеркалом. Он обнял меня сзади. И мы смотрели в отражение. Джек сказал:

– Мы смотримся восхитительно.

Можно было подумать тогда, что я влюблена в Джека, как мартовская кошка. Что я нахожусь в состоянии «мы», не замечаю недостатков и все такое. Но нет. Я признавала на тот момент для себя, что влюблена в своего соседа по квартире. У Джека тогда был секс с другой женщиной. А мы с ним ну просто немного больше, чем клиент и телесный терапевт.

Ага. Психика, ты мастер скрывать чувства, которые не хочется замечать и признавать.

Маленькое

дополнение

Проверила коробочку с воспоминаниями из Воронежа. И нашла еще одну маленькую деталь. После той поездки в моей картине мира появилось такси.

Я никогда не ездила на такси. Я могла отправиться пешком, шагая пять километров посреди ночи, ехать с тремя пересадками на общественном транспорте или гулять пару часов до открытия метро. Ибо такси – это роскошь.

Джек, наоборот, пользовался такси при любом удобном случае.

И вот после бара мы пошли домой пешком по моей стратегии «как надо жить». В общем, дорога из центра в спальный район после ночи гуляния меня убила. Мои силы иссякли на полпути, и я могла только сесть прямо на тротуаре и не двигаться.

Джек вызвал такси. А я после этого вписала в свой список возможностей таксишное «можно».

Я все время удивлялась!

Удивлялась, когда получала в личку от Джека: «Посоветуй фильм… А что делаешь вечером? Заходи в гости, можно прям до утра, я все равно не сплю». Удивлялась, когда обреченно, в ожидании отказа говорила: «Пойдем покатаемся на великах ночью», – и слышала: «Да пойдем, конечно!»

Я испытывала счастье, как маленькая девочка, которая наконец-то дождалась внимания к себе. До этого я знала только одну историю: чтобы со мной поиграли в мои игрушки, нужно заслужить, подождать долго-долго, почти не надеясь на внимание. А тут опа – и появился человек, с легкостью соглашающийся играть в мои игры, которые и ему кажутся интересными! И мне ради его благосклонности не нужно сворачиваться в акробатический узел, не нужно придумывать что-то, чтобы ему было интересно со мной играть, не нужно соглашаться на его игрушки, лишь бы получить кусочек хоть какого-то внимания.

В двенадцать лет я всем сердцем хотела показать свой мир другим людям. Показать, как можно радоваться и любить. Как прекрасно кататься на качелях, есть вишню из палисадника, бегать от бабушек, отвоевывающих эту вишню, и от пацанов, стреляющих рябиной. Хотела показать взрослым и угрюмым, как тут интересно жить, шалить.

И вот в двадцать три, с Джеком, мне начало казаться, что наконец-то я показываю свой мир другому. Наконец-то я чувствую ценность своей инаковости и необычности. Чувствую интерес к себе.

Он приезжал ко мне в гости ночевать просто так. Я хохотала над его шутками, мы болтали до рассвета, заказывали еду на дом, а потом спали рядом. Ну как спали – смотрели друг другу в глаза час-другой.

Когда он меня первый раз поцеловал, я так удивилась. Чего это? Это зачем вообще? Мы же в рабочих и слегка дружеских отношениях.

Во второй раз я удивилась чуть меньше, но тоже придала этому значение «мы просто разнежничались». Мое сознание продолжало отнекиваться от того, что Джек мне нравится как мужчина.