Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

В это время на базаре среди крестьян ходили еще и старые, царские, бумажные и серебряные рубли и «керенки», все они расценивались по-разному, и разобраться во всей этой денежной путанице было нелегко.

Стасевичи, в числе немногих жителей Темникова, особых неудобств от этой неразберихи с деньгами не имели. Они в этот период жили в сущности «натуральным» хозяйством, обеспечивая себя всем необходимым из лесничества и используя запасы довоенного времени. Единственной ахиллесовой пятой их экономики являлась одежда. Ребята ее быстро рвали и изнашивали. Особенно в трудном положении был их приемыш Борис. С собой он принес очень мало, и в течение первого же лета все запасы одежды его почти полностью пришли в негодность. После Юры годного к носке тоже оставалось очень мало, и это начало серьезно беспокоить Янину Владимировну.

Но, конечно, ни Юру, ни тем более Борю эти проблемы не тревожили, они оба, особенно последний, на свою одежду не обращали никакого внимания. Грязные или разорванные штаны или рубаха трагедии в его жизни не создавали, слишком часто это случалось, и обращать внимание на какую-нибудь новую дырку или пятно, право же, не стоило. В жизни было гораздо больше более «значительных» дел, вот, например, одно из них.

После смерти Варвары Степановны Травиной заведывание городской библиотекой поручили Алексею Владимировичу Армашу. Само собой разумеется, что Боря, как один из друзей сына Алексея Владимировича – Володи, благодаря этому получил беспрепятственный доступ не только ко всем библиотечным полкам, но и к тем кучам старых книг, которые были привезены из помещичьих имений и свалены на чердаке библиотеки. Когда эти книги свозились, рассматривать более или менее подробно, разбирать их было некогда и некому. Те книги, главным образом произведения русских классиков, которые можно было сразу пускать в выдачу, разместили в библиотечных шкафах, не уместившиеся сложили в углах библиотечных комнат. Книги на иностранных языках и старые иллюстрированные журналы в беспорядке свалили на чердаке, с тем, чтобы впоследствии разобраться в них. Пока же главными исследователями этого богатства стали мальчишки Алёшкин и Армаш.

А эти книги являлись, очевидно, действительным библиографическим богатством, и многие из них представляли большую ценность. Тогда, впрочем, это никого не интересовало. Неизвестно, заинтересовались ли этими книгами впоследствии, а стоило бы: там находились многолетние комплекты таких журналов, как «Будильник», «Осколки», «Муха», «Сатирикон», «Синий Журнал», «Природа и люди», «Вокруг Света», «Пробуждение», «Нива», и множество других.

Причем мы приводим название тех журналов, которые своей красочностью и большим количеством иллюстраций привлекли внимание наших юных исследователей, но на этом чердаке находилось много других, не менее ценных журналов, которые мальчишки с пренебрежением откидывали в дальний угол, так как в них не было интересных картинок и, по-видимому, интересных рассказов. Мы имеем в виду такие журналы, как «Вестник Европы», «Русское богатство», и множество других.

К стыду обоих сорванцов надо сказать, что они не только бескорыстно рассматривали картинки в огромные книгах, не только читали понравившиеся им рассказы, но кое-что особенно привлекшее их внимание безжалостно выдирали и уносили. Чаще всего это были картинки из «Нивы» или подобных ей журналов, изображавшие различные военные эпизоды или группы солдат.

Эти картинки послужили средством знакомства и сближению Володи Армаша с сыном бывшего законоучителя мужской гимназии священника церкви Иоанна Богослова Колькой Охотским. Они были ровесники, в свое время они даже учились вместе в подготовительном классе, но раньше никогда не дружили, хотя дома их находились почти напротив друг друга. А тут вдруг Армаш стал часто приглашать Кольку к себе, да и сам к нему наведывался. Борю это заинтересовало:

– Чем этот попович так Володьку соблазнил? – думал он.

Охотский – глуповатый белобрысый мальчишка, с тонкими злыми губами, бесцветными глазами и чрезвычайно завистливым и хвастливым характером, ни в гимназии, ни на улице любовью не пользовался, при случае его лупили все кому не лень. Дома его держали в большой строгости и за каждую, даже маленькую провинность отец драл его кожаным ремнем. Тем более казалась непонятной вдруг разгоревшаяся дружба между им и Армашем. Но Борис томился недолго: в один прекрасный день приятель не выдержал и рассказал все. Дело оказалось в следующем: встретив Кольку на улице, Володя показал ему несколько выдранных из «Нивы» военных картинок. У того загорелись глаза. Сначала он пытался уговорить Армаша подарить одну из них, а когда тот отказался, то продать. Вскоре сделка совершилась. Для покупки картинки Колька зашел в квартиру Армашей, и Володя показал ему свое «солдатское» богатство. Завидущие глаза Кольки разгорелись еще больше, и он стал приставать, чтобы Армаш продал ему хоть один полк гренадеров. Тот запросил за этот полк сорок рублей «керенками». Колька согласился. С тех пор почти ежедневно он канючил у Володи каких-нибудь солдат и расплачивался за них «керенками». Володе становилось жаль расставаться со своими солдатами. Он назначал за каждую новую партию все более высокие цены, а Колька платил. Скоро у мальчишки скопилось уже порядочно «керенок». Он боялся, как бы папа или мама их не обнаружили и не отобрали, а то, чего доброго, не вернули бы деньги Колькиному отцу. Володя давно понял, что Охотский платит деньгами, украденными у отца. Он решился рассказать про все Борису, посоветоваться с ним, а главное, чтобы тот помог ему что-нибудь купить на эти деньги. Ведь его из дома одного никуда не пускали, а Алёшкин – свободная птица, и сбегать на базар труда для него не составляло.