– Ты подойдешь, – заверила меня Мария, – арабам такие нравятся.
Поворот нашего разговора меня слегка встревожил. Одно дело, когда в газетах читаешь про тружениц полового фронта, или чисто гипотетически фантазируешь о подобном с подругами на кухне. А тут тебе наклевывается вполне реальная возможность освоить древнейшую профессию. Когда я собиралась в Италию, то как-то и не рассчитывала, что передо мной откроются столь радужные перспективы. Надо же – такой шанс судьба подбрасывает! По окончанию университета светила биологии из меня не получилось, может, именно на итальянской страде обретет свое истинное призвание неизвестный зоолог? Убеждаться в этой гипотезе желания не возникало. Я решила, что карьера проститутки может и подождать.
– Спокойной ночи, Мария.
– Спокойной ночи.
Я свила себе кокон из одеяла и моментально провалилась в сон так, будто кто-то выдернул шнур от меня из розетки. Снился плотный, густой туман, застилающий горизонт, и корабль, который покидали толстые крысы в платочках из полиэтиленовых пакетиков. Меня очень тревожила судьба корабля, тем более что в одной из кают находилась я. В моей каюте горела в пузатом стаканчике розовая свеча. Я смотрела на маленькое пламя и знала: до тех пор, пока свечка эта горит, корабль не утонет.
Сон прервался стуком в дверь. Слышались женские голоса:
– Фила!!! Это мы!
Скрипнула кровать – поднялась Мария:
– Не шумите! Сейчас открою!
Мне не хотелось привлекать к себе лишнего внимания и знакомиться с прибывшими женщинами. Я сделала вид, что сплю. Женщин, судя по голосам, было двое. Причем, одна из них находилась в состоянии алкогольного опьянения. Именно она обнаружила меня на кровати, и, дыхнув в лицо спиртовыми испарениями, громко прошептала:
– Что это?
– Новенькая. Монтаз привел, – ответила Мария, – Оля, отойди от нее, видишь – уснул человек.
– Молодая, – констатировала Оля, – Анвару отдаст, или себе оставит?
Другой голос прыснул:
– Ага! Людка ему оставит!
– Таня, глянь-ка: девка ничего, жалко ее арабам отдавать. Пусть Гвидо ее возьмет, у него условия получше будут.
По позвоночнику промчалось стадо муравьев с холодными лапками. Как это возможно, чтобы мной распоряжались, будто я пакет молока?! Возьмут – отдадут. Мое мнение, похоже, вообще никого не интересует. Не знаю, кто такие Гвидо и Анвар, но знакомится с ними совсем не хотелось. По-моему, выбирать между арабской или итальянской панелью – то же самое, что размышлять: из чего лучше застрелиться – маузера или браунинга? Надо срочно покидать эту нору. Скорее бы утро.
– Наташ, ты спишь? – затормошила меня Мария.
Я разлепила глаза:
– Чего Вам?
– Тут девчонки пришли, Оля и Таня. Познакомься.
Делать нечего – знакомлюсь. «Девчонки» были в возрасте расцвета второй молодости. Татьяна – довольно высокая шатенка с широкими скулами, Ольга – гидроперитовая блондинка в золотых конопушках и носом-картошечкой. Вроде бы родные лица, какими заселена любая наша деревня, но было в них уже что-то чужое. Оно проскальзывало сквозь холодный взгляд, цепляющийся как верблюжья колючка. Видимо, за время проживания за границей в моих соотечественницах произошла какая-то мутация, следствием которой стали настороженность и недоверие.
– Ты уже договорилась с Монтазом о работе? – спросила Таня.
– Нет, ни о какой работе мы не говорили. Он помог мне с ночлегом и все.
– Значит, завтра побеседуете. Только я на твоем месте с ним бы не связывалась, – заключила Ольга.
– Почему?
– Он дружит со скользкими парнями. Давай уж лучше мы тебя пристроим. Паспорт свой еще не посеяла?
Дался всем мой паспорт! И с какой такой радости этот «дубликат бесценного груза» не дает покоя моим новым знакомым?
– Не посеяла. Он со мной.
– Вот и отлично. Мы с Таней можем тебя с человеком одним познакомить, если хочешь, – подсела ближе Оля.
– Что за человек?
– Итальянец. Гвидо зовут. Девочки «наши» на него работают. В доме, под крышей, в чистоте, а не то, что у дружков Монтаза – на улице в любую погоду.
Татьяна поддерживала подругу:
– Соглашайся, Наташа. Увидишь – тебе понравиться. Гвидо не жадный, у тебя комната своя будет. Кормежка, мыло-полотенце – все за его счет.
Упоминание о дармовом моющем средстве меня развеселило. Неужели эти женщины всерьез думают, что я, сломя голову, сигану в мышеловку за бесплатным мылом?! Что же мне ответить на такое заманчивое предложение? Если бы Оля была чуть меньше пьяна, возможно, не так заметно выпирало бы ее острое желание меня завербовать. Мне был неприятен хищный блеск в глазах женщин. Кто знает, чего от них ждать в случае отказа?
Читать дальше