Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

Не так много в нашей армии генералов, которые способны делать такие заявления.

Миронов щепетилен в словах и поступках. Мне запомнился такой эпизод. Один из сослуживцев Валерия Ивановича, зная о его хобби — коллекционировании военных регалий, однажды ко дню рождения преподнес генералу крохотный знак времен гражданской войны. Миронов с благодарностью подарок принял и тут же настоял на том, чтобы «даритель» принял от него деньги за редкостную вещицу.

— Я знаю, сколько это стоит, — сказал генерал. — У вас же семья, а получку офицерам уже второй месяц не платят…

В те минуты я подумал о других «подарках» — о загородных дворцах других наших высших генералов, которые не стеснялись возводить их за казенный счет с использованием военных строителей…

После устранения Миронова из МО он был назначен главным военным советником при правительстве РФ…

…Совершенно неожиданным даже для некоторых лиц из ближайшего окружения Грачева было отстранение от должности заместителя министра обороны генерал-полковника Георгия Кондратьева зимой 1995 года. Его Павел Сергеевич знал еще со времен службы в Афганистане, где Кондратьев был первым замом командарма-40, начальником Грачева. Летом 92-го они поменялись местами: подчиненным стал Кондратьев, и этот щекотливый фактор некоторое время довлел над министром, тем более что другие его замы — генералы Громов и Миронов — тоже в свое время были его «афганскими начальниками».

В отношениях Грачева с Кондратьевым на Арбате длительное время бросалась в глаза какая-то особая уважительность. Иногда создавалось впечатление, что Георгий Григорьевич — фаворит министра. Когда на одном из совещаний у «первого» летом 92-го между замами министра распределялись обязанности и очередь дошла до Кондратьева, Грачев с какой-то особенно теплой улыбкой сказал:

— Побудете пока моим «свободным форвардом».

Когда же Кондратьеву поручили курировать военно-оркестровую службу МО, спорт и выпуск учебных кинофильмов, многие на Арбате стали поговаривать, что это в какой-то мере унизительно для военачальника такого ранга, привыкшего к «серьезной работе». И такую работу ему нашли. Генералу поручили взять на себя весь круг вопросов, связанных с миротворческими операциями в «горячих точках». Тем более что их становилось все больше…

В середине лета 1992 года вспыхнул вооруженный конфликт между Грузией и Южной Осетией. Подтащив артиллерию и танки к пригороду Цхинвала (столица Южной Осетии), грузинские экстремисты нанесли огневые удары по жилым кварталам города. Ельцин в то время находился с визитом в США, «на хозяйстве» в Кремле оставался вице-президент РФ Александр Руцкой. К нему и обратилось за помощью южноосетинское руководство.

Руцкой позвонил Грачеву и спросил, есть ли в его подчинении генерал, который способен быстро разобраться в ситуации на месте конфликта и в случае необходимости принять решительные меры, чтобы загасить его. Грачев назвал фамилию Кондратьева. Вице-президент хорошо знал Георгия Григорьевича и сразу одобрил его кандидатуру. Позже Руцкой так рассказывал о конфликте, в эпиценте которого оказался заместитель министра обороны генерал-полковник Кондратьев:

— По прилете Кондратьев связался со мной и доложил, что идет массированный расстрел Цхинвала грузинскими боевиками. Кроме того, несколько снарядов попали на территорию аэродрома, где базировался наш вертолетный полк. Я дал команду поднять вертолеты и нанести удар по грузинской артиллерии, что и было сделано…

Перед этим Руцкой позвонил Шеварднадзе и просил прекратить бесчинства, на что получил ответ: войска, которые штурмуют Цхинвал, не являются грузинской армией, Шеварднадзе ими не командует и вообще не знает, чьи они. После удара Кондратьев доложил Руцкому, что уничтожены две установки «Град» и танк. Шеварднадзе вознегодовал. Он позвонил вице-президенту РФ и стал обвинять его в том, что тот вмешивается во внутренние дела суверенного государства Грузия. А поскольку бесчинства не прекращались, Руцкой приказал Кондратьеву нанести вертолетами еще один огневой удар…

После возвращения Ельцина в Москву Шеварднадзе нажаловался ему на Руцкого и Кондратьева, обозвав их милитаристами с имперскими замашками. Кондратьев был одним из тех генералов, которым приходилось платить своим добрым именем и карьерой за разгребание завалов, нагроможденных политиками.

В 1994 году Кондратьев опять оказался в эпицентре скандальной истории на Кавказе. Назревал очередной вооруженный конфликт между грузинами и абхазами. Грузины намеревались силой провести в Абхазию беженцев. Абхазы грозили, что пойдут на самые крайние меры, но этого не допустят. Посланный в район стычек Кондратьев повел себя решительно и жестко. Из-за этого по окнам его временного штаба в Гудауте кто-то стрелял. И между конфликтующими сторонами на границе чуть было не началась перестрелка. В Кремль поступила информация под таким соусом, что чуть ли не «провокационные действия» генерала Кондратьева являются главной причиной новой вспышки противостояния (в Тбилиси «имели зуб» на генерала еще со времен грузиноюжноосетинского конфликта). Ельцин выразил недовольство Грачеву. Грачев был вынужден вылететь в Абхазию и все улаживать. Кондратьев на некоторое время оказался отстраненным от руководства миротворческими операциями (слег в госпиталь)…