Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

— На какие деньги вы строите дачу? Ведь даже свою зарплату в 1 миллион 300 тысяч рублей вы не получаете уже полгода!

Громов объяснил так:

— В 1992 году в Центральном банке я взял кредит 50 миллионов рублей на десять лет. На эти деньги я купил практически все, что мне было нужно для дачи. А Центробанку я должен отдать квитанции для отчета за эти 50 миллионов. Плюс семейные резервы, плюс продажа некоторых вещей, плюс гонорар за книгу. Нашлись люди у нас в МО, которые все эти факты проверили с педантичностью Шерлока Холмса. Их постигло великое разочарование. Все сходилось.

Я уже говорил, что по Москве давно ходят упорные слухи о якобы «особо приятельских» (еще со времен войны в Афгане) отношениях Громова с Иосифом Кобзоном. В свое время одна из его мощных коммерческих фирм «Московит» наступала на горло (и оказалось, что вполне справедливо) самому генерал-полковнику Матвею Бурлакову. Тогда шли схватки за лучшие продовольственные контракты между ЗГВ и многими иностранными фирмами. Руководство Западной группы войск подбирало партнеров, как выяснилось позже, с которыми можно было иметь немало личной выгоды. Иногда подписывались контракты, которые были крайне невыгодны для армии, зато оказывались весьма прибыльными для тех, кто участвовал в их подписании… Узнавший об этом Кобзон пришел в ярость: его поставщики могли привозить в ЗГВ продукты по вполне приемлемым и гораздо более выгодным для группы ценам.

Офицеры штаба группы рассказывали мне, что после одной из очередных «продовольственных» схваток Кобзона с командованием ЗГВ Иосиф Давидович даже явился к Павлу Грачеву и потребовал, чтобы он сместил Бурлакова с должности Главкома, а на его место назначил Бориса Громова. Говорили, что Грачев, еле сдерживаясь, процедил:

— Иосиф, ты же у меня еще не начальник Главного управления кадров.

Один из свидетелей рассказывал, что во время 50-летнего своего юбилея Громов взобрался на стул и предложил гостям тост:

— За самого лучшего моего друга Иосифа Давидовича Кобзона!

Некоторые из замов министра так ревниво и болезненно на это прореагировали, что, захватив жен, немедленно ретировались из-за праздничного стола… Верный дружбе с известным генералом, Кобзон на некоторых своих концертах для военных и гражданских зрителей и слушателей не упускал случая, чтобы провести агитационную работу в пользу Громова. На одном из концертов в Центральном Доме Российской армии он открыто призвал присутствующих защитить генерала Громова от «грачевской своры»…

…Лебедь в свое время назвал Громова «элитным генералом». И с этим мало кто не соглашался. Генерал некоторое время обладал способностью давать довольно точные и хлесткие оценки многим видным фигурам в политике и Вооруженных Силах. Мне хорошо помнится, как, например, в ходе одного из своих предвыборных выступлений Лебедь по-своему оценил дружеские отношения Громова с Кобзоном. Он выразил сожаление, что вокруг Громова собрались «сомнительные люди», бросающие тень на его боевой мундир.

— Это избирательный блок не Бориса Громова, а Иосифа Кобзона, в котором эксплуатируется имя боевого генерала, — заявил Лебедь. Весьма возможно, что на такой ход Лебедь пошел, руководствуясь своими правилами предвыборной борьбы. Но значение персональных характеристик, которые давал Лебедь высшим генералам во время своего назначения секретарем Совета безопасности РФ летом 1996 года, многократно возросло. И особенно в период решающих «боев» претендентов на вакантное место министра обороны в июне — июле 1996 года. Среди них был и Громов. А Лебедь сказал о нем так:

— Хороший был генерал, но разменял себя на пятаки…

На чем основывалось такое заявление, было непонятно. У меня возникало такое чувство, что Лебедь от головокружительного взлета теряет чувство офицерской порядочности. У нас в Минобороны и Генштабе даже искренне уважающие

Александра Ивановича люди стали с возмущением говорить, что он явно зарвался. И что такой лейбл, который секретарь СБ навесил на Громова, возможно, сыграл ключевую роль в том, что Ельцин не рискнул назначить Бориса Всеволодовича министром обороны после смещения Грачева…

Громов посчитал ниже своего достоинства поднять перчатку, брошенную ему Лебедем.

Громов время от времени активно участвует в порядком уже всем надоевшей и бесплодной дискуссии о военной реформе. Он противник безоглядной торопливости и шараханья из стороны в сторону.