Витольд Хорос - Чтобы потомки знали

Найти хорошую работу главе молодой семьи не удалось, в помощи родителей ему было отказано и они вынужденно переехали на Дальний Восток, где у деда уже были связи в Амурском пароходстве. На Дальнем Востоке они произвели детей: Станислава (1902 год), Ядвигу (1904 год), Вацлава (1906 год) и Анну (1908 год).

В годы жизни в Амурском крае дед дважды принимал участие в военных действиях: как писал отец в своей автобиографии – по мобилизации на Китайскую и Японскую войны. В действительности «Китайской», как таковой, не было. Русские войска были введены на территорию Манчжурии для охраны, обеспечения строительства и эксплуатации КВЖД (Китайско-Восточной железной дороги) по договору с Китаем. Дорога строилась для надежной связи с военной базой Порт-Артуром и морским портом Дальний, размещенных на арендованной на 25 лет у Китая территории Ляодунского полуострова, а также для сокращения пути к Владивостоку.

Русско-японская война началась 8 февраля 1904 года нападением японцев на русскую эскадру у Порт-Артура и закончилась 5 сентября 1905 года подписанием мирного договора в г. Портсмуте, США. Дед нес службу в охранных войсках и не принимал непосредственного участия в боевых действиях.

В 1912 году семья деда возвратилась в Тобольск и увеличилась еще на сына Эдуарда (1912 год) и дочь Элеонору (1914 год). В 1914 году началась Первая мировая война и деда снова призвали в армию и отправили на германский фронт, где он провоевал до 1917 года. Возвратившись с фронта домой к жене и детям, он опять взвалил на свои плечи тяжкий труд по содержанию семьи. Не имея должного образования и специальности, дед не мог обеспечить многодетной семье достойной жизни и дать образование детям. Тяжелый труд и плохое питание подорвали здоровье деда и он умер в 1924 году в возрасте 49 лет.

Когда дед, уже в гробу, лежал на столе, приехала его мать – пани Анна. Встав в полный рост на пороге комнаты, она во весь голос спросила: «Ну что, Ваня, насрал ты мне на могилу»? Даже мертвым она не простила своего сына. Такой женщиной была моя прабабка! Ее внуки, и в том числе мой отец, плакали, когда им было необходимо идти к ней с поздравлениями в день ее именин (у поляков принято отмечать день именин, а не день рождения).

Все беды и невзгоды деда в полной мере достались и его жене, моей любимой бабушке – Веронике Андреевне. Рано выйдя замуж, она родила и воспитала шестерых детей, при этом трижды провожала мужа на войну. Все ее дети выросли порядочными людьми, любили свою мать и всю жизнь были ей благодарны за ее заботу и ласку. Будучи добрым человеком, она безропотно несла свой тяжкий крест, помогала чем могла тем, кто был еще беднее ее. Она не отказывала в куске хлеба ни одному нищему. Кажется, что за всю свою жизнь она даже мухи не обидела. Я очень любил ее и не случайно именно в ее честь назвал свою первую и самую любимую внучку. Она как и бабуня, тоже Вероника Андреевна. Хочется верить, что бабушка с небес оберегает свою кровную продолжательницу рода.

Мои родители создали семью в 1927 году и, несмотря на молодость (отцу шел 21-й год), уже изрядно потрудились. Однако, не имея образования и специальности, работали кем придется. Были трудности и с трудоустройством – в стране была после Гражданской войны разруха, голодные годы и прочие беды. Выбирать было не из чего. С началом колхозного строительства у отца появилась возможность заключить двухлетний договор с выездом на Север. Так началась наша кочевая жизнь. Первым пунктом работы отца в качестве землеустроителя был Ларьяк. В те годы это была страшная глухомань. Добирались до него мы полмесяца: вначале на пароходе до Нижневартовска, а затем на «оказии» – деревянной баржонке, которую буксировал небольшой катеришко вверх по течению реки Вах до Ларьяка. Было это в июне 1933, мне шел пятый год.

Первоначально, пока еще не была подготовлена для нас квартира, мы поселились в частном доме. Хозяин дома – Сигильетов Егор был женат на политической ссыльной и у них было две дочери – одна на год-полтора старше меня, а вторая – примерно моего возраста. Основным занятием Егора была охота и он большую часть времени проводил в тайге. Хорошо помню, что он отлично стрелял из самодельного лука и виртуозно владел самодельным ножом. Этим ножом с рукояткой из оленьего рога он свежевал добытую дичь, резал мясо, выстругивал стрелы для лука и никогда с ним не расставался.

Родители целыми днями были на работе, а поскольку детских садов не было, мы были предоставлены сами себе. Была у нас компания из пяти – семи малолеток не старше семилетнего возраста. В теплые дни, пока было светло, играли на улице, чаще – на чердаке сарая, где было немного сухой травы (сена) и висела юкола – вяленая щука – корм для собак, иногда и мы ее жевали вместо ирисок.