Лев Савров - Оставаться собой

Мама собиралась выйти на работу через две-три недели, поэтому к нам повалили косяком деревенские карельские девушки, желающие стать нянькой, это был тогда у них единственный путь получить паспорт и вырваться из деревни, где они жили практически крепостными, им паспорта не выдавали. У парней хоть был свой способ – служба в армии, а там «фьюить, прощай, моя сторонка, мой дом родной, прощай!» Лишь при Хрущёве крестьянам разрешили иметь паспорта́.

Просматривая претенденток, мама пришла в ужас: у некоторых в волосах было по несколько сотен вшей. Мама выбрала крепкую девушку с минимальным количеством этих насекомых, за два дня с помощью керосина и мыла вывела их, так в нашей семье появилась Женя Романова, а в комнате нас стало пятеро, считая принца в кроватке. В маленькой комнате нашей квартиры жила тихая воспитанная женщина библиотекарь со своей такой же мамашей. Обе они мне очень симпатизировали.

Весной 1949 года к нам заявилась Лиду, она приволокла мне лыжи с полужёсткими армейскими креплениями (чего не сделаешь для любимого внука), попутно восстановив в Питере контакт со своей племянницей тётей Таней. Недолго погостив, она отбыла, потому что отпуска́ тогда были короткие, а она всё ещё работала. Тем же летом я впервые отбыл смену в пионерском лагере, где мне понравилось, я же всегда легко сходился с людьми.

Теперь о школе. Я пошёл в начальную школу, которая находилась недалеко от места работы мама и Деда. Отучился последнюю четверть в третьем классе и в четвёртом, выпускном. Довольно быстро стал одним из лучших учеников, заведя приятелей и, конечно, обретя завистников и врагов, потому что меня выбрали заместителем председателя пионерской дружины, председателем у нас была девочка, круглая отличница, школа к моему удовольствию была смешанной. С врагами разбирался старым проверенным способом – драками, но за воротами школы. Сдав четыре выпускных экзамена, мы получили свидетельство об окончании полного курса начальной школы.

Далее я перешёл в находящуюся почти рядом с начальной мужскую семилетнюю школу, где к списку положенных по программе предметов прибавился английский язык. В этой школе я проучился один учебный год (пятый класс). И пришлось мне с точки зрения социума потяжелее. По сути я подружился только с двумя одноклассниками, с одним из которых сидел рядом за партой. Остальные то ли из-за того, что я опять быстро стал лучшим учеником, то ли почувствовав мою «сам с усамость», встали в жёсткую оппозицию, так что мне иногда сильно доставалось ввиду численного превосходства противника. Однажды я пришёл домой, держась за голову: сзади бросили кирпич и весьма удачно. Дед спросил, в чём дело, я сказал. «Идем», – сказал он, мы пошли по дороге к школе и встретили одного из главных закопёрщиков. Он, завидя нас, дал стрекача, но Дед, к моему удивлению, в три прыжка его догнал и жестоко надрал уши, приговаривая: «Нельзя кучей на одного, драться надо честно».

Теперь о городе и Карелии. Город сделал мне два подарка, один разовый, другой постоянный на всё прожитое в нём время. Разовый – это первый в моей жизни настоящий салют живьём. В честь 1 мая, ведь Петрозаводск тогда был столицей Союзной Республики, ему по статусу полагались праздничные салюты. Это было необыкновенно. Мы пошли все тогда ещё втроём. На пустыре, почти у кромки берега озера были поставлены две зенитки, за ними в две шеренги роты солдат с ракетницами, за солдатами свободно стояли зрители, коих было не так уж и много. Между зенитками и солдатами стоял американский «Студебеккер» с откинутым задним бортом. В кузове возвышался офицер с красным флажком в одной руке и секундомером в другой. На него были направлены с двух сторон прожектора́, так что он вырисовывался весьма эффектно. Ровно в 10 часов московского времени он взмахнул флажком, грянул залп, в небо взлетели разноцветные ракеты. Через каждые пятнадцать секунд всё повторялось, пока не закончилось указанное число залпов. Необыкновенное зрелище! В дальнейшем каких только салютов в разных местах Земли я не насмотрелся, но этого первого не забуду никогда.

Второй подарок – это прекрасный Дворец Пионеров, монументальное здание на широкой площади Кирова, на которой проходили праздничные демонстрации. Это было моё царство, где я проводил больше времени, чем в школе. Во-первых, громадная библиотека, я читал днями напролёт в читальном зале и ещё брал книги на дом. Во-вторых, наличие разнообразных кружков. Сначала я затесался в авиамодельный, мы клеили из спец-бумаги огромные воздушные шары, надували их горячим дымом над костром и запускали в сторону озера. Они улетали на несколько километров, а когда дым охлаждался, благополучно тонули в его бездонных глубинах. Затем мы делали из наборов модели планеров и фюзеляжных самолётов с винтом, вращающемся от перекрученной резинки. Обе мои модели к моему удивлению даже полетели. Потом я вдарил по музыке, пошёл записываться в кружок духовых инструментов, но там уже не было мест. Пришлось записа́ться в кружок народных струнных инструментов. Получил домой домру-приму и целый год по нотам разучивал и дома и зальчике дворца для кружка́ народные песни и композиции, под конец мы весьма успешно выступали на концертах. Жаль было уезжать от таких возможностей.