Марина Канунникова - Воспоминания и дневники. Дополнения к семейной хронике

Собиралась компания и на волейбольной площадке, в основном молодежь. Иногда в команду принимали меня. В лагере я начал играть в волейбол.

В лаборатории, кроме отца, работало еще двое лаборантов и две санитарки. Один из лаборантов, инженер-химик, читал мне вслух и в лицах интересную книжку о мальчике-разведчике в гражданскую войну «Макар-следопыт». Позже я эту книгу никогда не встречал. Этот лаборант был радиолюбитель. Он первый рассказал мне о радио. При мне он собрал детекторный приемник (самый простейший), и несколько раз мы слушали радио (был всего один наушник, даже непонятно, откуда он появился, т. к. трансляции в лазарете не было). Буквально через два дня пришел начальник ВОХР и приемник отобрал.

В лазарете был ларек, который иногда открывался, там бывали и съедобные вещи. Иногда у КПП стояли крестьяне из ближайшей деревни – мордва, все в одежде из домотканого полотна с вышивками и обязательно в лаптях, с женщинами в особых головных уборах, вроде духовных клобуков. Крестьяне продавали продукты.

С питанием у нас было плохо. Отец получал «на вынос» свою порцию в столовой для обслуги. Порции на троих не хватало. Деньги быстро кончились. Мама меняла вещи на картошку, но и вещей, конечно же, было мало, чемодан быстро опустел. Картошку варили в мундире на лабораторной керосинке. Помнится, удивительно вкусная была картошка.

Когда приходили знакомые или сотрудники отца, то обычно приносили что-то съедобное. Угощали едой и совсем незнакомые люди, это я хорошо помню.

В первое наше посещение я часто заходил к соседям в конюшню. Конюхи были приветливые кубанские дядьки, все пожилые. Я сперва помогал, а позже и сам запрягал и распрягал лошадь. До сих пор помню названия деталей сбруи, хотя позже никогда с этим не встречался.

Когда мы приехали на лето 1935 г., то жили в маленькой комнате при лаборатории, в противоположном конце зоны.

Рядом были мастерские. Я повадился в столярную, где ко мне тоже относились хорошо мастера. В столярке я научился обращаться с пилой (продольной и поперечной). Стругал доски и рейки. Впоследствии плотницкие навыки мне очень пригодились. Недели через две после приезда я начал делать педальный автомобиль. И сделал.

Кроме коленчатого вала и оси задних колес, эта конструкция, которую я помню в деталях, была целиком деревянной. Должен сказать, что мастера мне только советовали, как делать ту или другую часть, но делал я все сам.

Для оси пилил ножовкой по металлу прут, а коленчатый вал мне согнули и отковали в слесарке.

Колеса были деревянные, в два поперечных слоя досок, опиливал по кругу лучковой пилой я сам.

Автомобиль получился тяжелый и ездить было трудно, особенно по песчаной почве зоны. Вот по деревянным тротуарам ездить было приятно.

В течение лета второго посещения Темлага, когда отец был уже вольнонаемным и получал какое-то содержание как «сотрудник НКВД» и паек, мы жили прилично, т. е. не голодали.

Мама наварила несколько банок варенья, а также, как и в первый приезд, насушила ягод и сделала пастилу.

Когда мы уезжали в середине августа, отец провожал нас до Потьмы и посадил в поезд.

Во время посадки у нас украли тюк – матрас, одеяло и подушку, в которые были завернуты банки с вареньем и сушеные ягоды. Темлаг есть Темлаг.

Возвратившись после второй поездки на лето в Барашево, в 1935 г. я пошел в свой 4-й класс, всячески наставляемый мамой и бабушкой – «взяться за ум». Однако главным стимулом было обещание мамы платить мне по 50 коп. за каждую пятерку. О велосипеде я думать не переставал, и копилка медленно пополнялась. Надо сказать, за ум я взялся серьезно и начиная с 4-го класса четверки получал очень редко.

С начала четверти по совету соученика Вовки Давыдова (Давыда) я записался в кружок авиамоделистов дома пионеров. Дом пионеров был на Красноармейской улице по пути из школы домой.

В это время большинство ребят бредили авиацией. Все внимательно следили за спасением челюскинцев, все знали фамилии первых Героев. Молодежь рвалась в небо, энтузиазм был повсеместный.

В нашем доме появилась радиотрансляция. В большой комнате висел репродуктор «Рекорд» (черная бумажная тарелка на ободе).

Занятия в кружке были после уроков. Начинались с построения и строевой подготовки, затем инструктор Сергей рассказывал об устройстве самолета, типах и назначении машин, а также случаи из жизни (он кончил планерную школу в Оренбурге). После теории мы работали час-полтора.