Юрий Стальгоров - Кто я? Книга 1. Сын врага народа

Кстати, когда нас выводили из подвала, оказалось, что у евреев было довольно много вещей. Почти каждая еврейская семья была не в состоянии унести все свои вещи (как уж они их заносили в подвал, я не знаю). В этих случаях немцы брали с улицы красноармейцев, которые остались в Рогачеве из-за того, что мост через Днепр был взорван. Пленными их не назову, так как они сами просились в плен, подходили к немцам и говорили им «Плен, плен!», а немцы отгоняли их пинками с криками «Weg!» и, не знаю почему, не брали их в плен. Этих людей немцы брали, чтобы помочь еврейским семьям нести их вещи. Красноармейцы во многих случаях помогать отказывались, но у немцев на это был простой ответ – они били несогласных рукой либо прикладом, угрожали застрелить, после чего эти люди брали еврейские вещи и шли с ними в колонне. И вот мы пошли колонной численностью примерно двести с лишним человек под конвоем. Надо было пройти несколько километров. Впереди шел начальник конвоя в унтер-офицерском звании, в руках он держал каску, наполненную вишнями. На ходу он закидывал вишни себе в рот и выплёвывал косточки. Рядом с ним шла переводчица – учительница немецкого языка из Рогачевской школы. Раньше она училась вместе с моей мамой, а потом окончила в каком-то институте факультет иностранных языков. Вместе с ними также шла её дочь лет двенадцати. Они шли, разговаривали, шутили и смеялись. С боков колонны шли конвоиры, но их было очень мало. Вполне можно было бежать, поэтому многие убежали, в том числе тетя Женя. Улица, по которой шла колонна, называлась Друтская и упиралась прямо в реку. С обеих сторон улицы были сплошные дощатые заборы. Мост через Друть был взорван, но немцы устроили через реку понтонную переправу. Они считали территорию за Друтью своим глубоким тылом.

Когда мы подошли к реке, переправа была занята входящими в Рогачев немецкими войсками, поэтому колонна остановилась. Люди в колонне прижалась к забору с правой стороны улицы, а на левой стороне немцы-конвоиры стали развлекаться. Раздевшись до трусов, они черпали из реки воду и поливали ею друг друга, так как было очень жарко. Это было 9 июля. Примечательно, что в Красной армии трусов не носили – красноармейцы носили кальсоны.

Я помню, как вдруг какой-то молодой человек спросил начальника конвоя, который успел к тому времени уже одеться, тогда как немецкие солдаты ещё ходили раздетые (они расхаживали в трусах, сапогах и в касках, с автоматом на пузе): «Долго мы будем еще здесь стоять и ждать?». Начальник ответил, что не знает. Тогда этот мужчина спросил, может ли он привести сюда свою корову. Офицер ответил, что это возможно, но спросил, где находится его дом. Мужчина ответил, что его дом недалеко отсюда. Немец выразил сомнения, что тот вернется обратно, на что последний сказал: «Я вернусь! Честное слово!» Переводчица сказала, что знает этого молодого человека, так как они вместе работают в школе учителями, он учитель физкультуры. Моя мама также сказала, что знает этого учителя и ручается за него как за порядочного человека. Немец сказал молодому человеку, что может разрешить привести сюда корову только за пятнадцать минут, на что мужчина ответил, что пятнадцати минут ему достаточно, и что через пятнадцать минут с коровой или без коровы он вернется. Тогда немец спросил переводчицу и мою маму, ручаются ли они за то, что учитель вернется через 15 минут. Получив утвердительный ответ, он сказал: «Всё, можешь идти. Через 15 минут ты должен быть здесь с коровой или без». Минут через десять после того, как учитель ушёл, офицер спросил переводчицу и мою маму, кто из членов их семей находится с ними вместе в колонне. Переводчица сказала, что с нею дочь. Моя мама, скрыв факт присутствия в колонне как членов своей семьи Верниковского и его сына, сказала, что с ней двое детей – я и мой брат. Немец велел всем нам выйти из колонны и встать поближе к нему, между нами и колонной встали двое немецких солдат. Офицер сказал, что будет вынужден нас расстрелять, если ушедший за коровой не вернется через обещанные 15 минут. Мама спросила:

– Почему расстрелять?!

А немец ответил:

– Но вы же за него поручились?

Мама ответила утвердительно.

Тогда немец сказал:

– Чем же вы поручились? У вас что, есть золото? Драгоценности?

– Ничего этого нет, – ответила мама.

Переводчица ответила точно так же.

– Тогда залог вашего поручительства – ваши жизни, раз больше ничего нет.

– Но ведь когда мы за него ручались, он не знал, что нас расстреляют в случае его опоздания!