Михаил Захарчук - 11 звезд Таганки

Амбициозному Любимову и не менее деятельному Дупаку со временем стало тесно в старом театральном здании, где зрительный зал имел всего лишь 700 мест. Решено было строить новое. С немалыми потугами руководство театра пробило решение городских властей и документацию на снос почти целого квартала ветхих строений для возведения театрального комплекса. Попутно в Финляндии были заказаны стулья для зрительного зала. Финны, известно, народ аккуратный. В указанный срок они отгрузили в СССР по адресу театра на Таганке несколько сот стульев, сбитых в секции. Но наше строительство очага культуры просто по определению должно было превратиться в долгострой и оно им благополучно стало. Стулья сгрузили в подвал жилого дома. Принадлежал тот подвал какой-то московской фабрике, по-моему, чулочной. Прошло пять лет. Директора фабрики то ли уволили, то ли даже посадили. Новый руководитель начал обходить свои владения. Увидел стулья и обрадовался. Приказал срочно заменить ими старые в фабричном клубе. Дальше случился курьезный диалог, который впоследствии таганковцами живо обсуждался как легенда:

– Извините, товарищ директор, – говорит секретарь парткома предприятия, – но это стулья не наши, а Театра на Таганке.

– А что, разве есть такой театр? По-моему, на Таганке только тюрьма.

– Ну, как же, там еще Высоцкий играет!

– Какой такой Высоцкий?

Короче, подал директор – профан в театральных делах – жалобу в арбитражный суд, и тот постановил: в течение 24 часов стулья из подвала убрать. В противном случае они переходят во владение фабрики. Весь коллектив театра, начиная с Любимова и кончая вахтершей, на служебном входе жутко пригорюнился. Кроме всего прочего, деревяшки те в плюшевой обшивке были оплачены валютой! А это уже попахивало скандалом международным и даже политическим. И тут появляюсь я, весь в зелёной форме, и говорю, как тот мультяшный Карлсон: «Спокойствие, граждане, только спокойствие!»

Если же кроме шуток, то свой элегантный экспромт я довольно тщательно подготовил. Был у меня на ту пору знакомый командир строительной части полковник Виктор Николаевич Новиков. У него я выпросил на день роту солдат. А в дирекции театра заявил: если вы мне обеспечите два большегрузных автомобиля, то за световую субботу я все стулья доставлю в только что выстроенную, ещё без окон и дверей коробку театра. Что и сделал. И сразу же стал в театре уважаемым старшим лейтенантом, с которым все почтительно здоровались, как с полковником. Дупак на очередном совещании охарактеризовал мои действия, как «неоценимую помощь театру». Говорят, даже Любимов одобрительно обо мне отозвался, но контактов у нас по-прежнему не наблюдалось. Заходил я после случившегося «подвига» в театр уже только через служебный вход. И вообще стал в коллективе своим человеком. И не раз слышал за своей спиной: «Это самый Захарчук, что стулья спас». Тогда же я впервые пообщался и с Высоцким. Но подробностей нашего первого разговора не помню…

Под занавес восьмидесятых слава Высоцкого достигла своего пика. Им восторгались жители огромного Советского Союза и почти всех социалистических стран. Отбросив ложную скромность, могу смело утверждать, что и я в те времена уже отдавал себе отчёт в том, сколь велика эта фигура в мире театральном и, особенно, в мире поэтическом. Разумеется, я жаждал с ним общения. Рано или поздно цели своей добился бы всенепременно. И вот почему. С ним давно уже дружил мой начальник редакторского отделения полковник Анатолий Григорьевич Утыльев. Личность эта по-своему легендарная. Службу свою офицерскую он начинал в первом отряде космонавтов в должности начальника ПДС (парашютно-десантная служба). Все космонавты первого набора: Иван Аникеев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Владимир Комаров, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович, Герман Титов, Георгий Шонин, Евгений Хрунов были поэтому его лучшими друзьями. Уйдя на повышение и став помощником начальника политуправления ВВС по комсомольской работе, Утыльев продолжал курировать отряд космонавтов.