Игорь Ткачук - Вспомните, ребята!

Однажды, еще в дошкольном возрасте, сбежав из детсада, я провел день за этими увлекательными занятиями. Вечером был отшлепан по заду, однако это наказание не испортило впечатление от удовольствия, полученного в процессе добычи и поедания нежных и сладких зерен.

Захватывающий интерес вызывало появление каждое лето на станичном выгоне, бывшем аэродроме «ночных ведьм», самолета сельхозавиации. Это был тот же древесно-полотняный У-2, снабженный приспособлениями для опрыскивания полей химикатами.

Можно было днями наблюдать с расстояния нескольких метров взлеты и посадки биплана, полет на «бреющем» и периодически появляющийся за самолетом белесый шлейф.

Ласкающие слух диалоги пилота и доворачивающего винт до нужного положения техника стали нашими поговорками:

– Контакт!

– Есть контакт!

– От винта!

Первые конвульсивные обороты винта сопровождались булькающими звуками, которые через мгновения переходили в оглушительный треск. Винт превращался в прозрачный круг и самолет выруливал к месту старта.

Некоторым из приятелей повезло прокатиться во второй кабине сельхоз-кукурузника. До меня очередь, к сожалению, не дошла.

С первого по пятый класс включительно я учился без затруднений, хотя до «круглого отличника» не дотягивал. В начале четвертого учебного года вместе с Евгенией Васильевной класс в течение недели собирал хлопок на колхозных полях. Очевидно, культура выращивалась в нашем регионе в качестве эксперимента. Работа была нетрудной, но монотонной. В обеденное время с колхозной кухни приезжала телега с наваристым борщом, вторым блюдом (кажется, гуляшом) и компотом. Кроме того, кухня пекла вкуснейший хлеб, который попадал к обеду еще горячим.

Вес собранного хлопка записывался на именные счета каждого ученика. По итогам работы мы получили весомые, по нашим представлениям, суммы (размеры, к сожалению, стерлись из памяти). Помню, что часть денег по совету учительницы отдали в «общий котел» на покупку чернильниц для класса. До этого каждый ежедневно носил эти коварные сосуды из дома. Девочки в специальных мешочках, а мальчишки, особенно зимой, в карманах. Само собой, чернила из фаянсовых и пластмассовых «непроливаек» обильно текли в карманы пальто и беспрепятственно проникали до тела.

Злой напастью для меня и Славика стал станичный выродок по фамилии Соковой, успевший ко времени нашей учебы в 3-м классе вернуться из воспитательной колонии. Этот пакостный тип шлялся по улицам, поджидая окончания уроков, и перехватывал возвращавшихся школьников младших классов, вымогая у них вещи и деньги. Нас со Славиком он преследовал чаще других, очевидно считая наиболее имущими. Поскольку денег у нас не было, требовал принести дань на следующий день, угрожая побоями. Для убедительности сопровождал требования затрещинами и шалабанами. Рассказывать об этой напасти дома мы стыдились. Однако, брать для Сокового деньги из дома в голову тоже не приходило. Чтобы избежать встреч с этим гопником, мы ежедневно меняли улицы. Но обойти его удавалось редко. Однажды в мае, не дождавшись выкупа, этот гнус отвесил нам по ощутимой оплеухе. Пообещав «добавить» завтра, Соковой пошел в сторону школы. И тут Славик, совершил неожиданный поступок. Достал из портфеля рогатку, вложил в «кожеток» круглый голыш из карманного запаса и, растянув резину до предела, выстрелил в сторону станичного дегенерата «навесом», в зенит. Скорее, это было проявлением бессильного отчаяния. Однако за траекторией голыша мы наблюдали с интересом. Соковой отошел метров на 30, когда снаряд накрыл его в темя. Он схватился за непокрытую голову и стал отвешивать нелепые поклоны. Не дожидаясь завершения пантомимы, мы юркнули в переулок. Понял ли Соковой, «что это было», не известно. Через день после этого события его увез в неведомые дали участковый милиционер Зайцев.

Окончание 4-го класса я связывал с мечтой поступить в Орджоникидзевское суворовское училище. Желание стать военным появилось в раннем детстве. Сказывалась атмосфера уважения к фронтовикам, фильмы и книги. Мама не поддавалась уговорам, а затем оставила окончательное решение на волю дедушки Ткачука. Его ответ на письмо мамы поставил на моем желании крест. Дедушка Василий Никонович писал, что родня способна воспитать и вырастить меня своими силами. Позже я усмотрел в ответе дедушки неявный упрек маме.

По стечению обстоятельств, в зрелые годы мне довелось проходить совместную службу с двумя бывшими суворовцами Орджоникидзевского училища тех времен. Добрые отношения между этими ребятами подкреплялись совместными воспоминаниями об училище, моем несбывшемся желании. А в 60-е годы я познакомился и близко подружился с семьей, к сожалению, уже покойного тогдашнего начальника училища генерал-майора М. М. Филиппова. Эта дружба сохранилась по настоящее время.