Павел Бирюков - Биография Л.Н.Толстого. Том 3

Иного мнения об этом произведении строгий критик «Русской мысли» г-н Протопопов. Он признает только один внешним успех произведения и говорит, что больше всего пользы принес роман издателю Марксу. Впрочем, он находит даже, что и романом «Воскресение» назвать нельзя. К счастью, голос его звучит совершенно одиноко, если не считать нападков черносотенной прессы. Оригинальность его мнения застуживает того, чтобы привести из его статьи некоторые выдержки:

Вот что он говорит об успехе «Воскресения»:

«Внешний успех романа вполне соответствует всемирной репутации автора: роман читался нарасхват, вышел в бесчисленных изданиях, переведен на все языки и заставил о себе говорить едва ли не все литературные органы и не всех литературных критиков мира. Но успех другого рода, успех внутренний, тот, который определяется силон произведенного впечатления и прочностью влияния? Этого успеха роман Толстого не имел, никогда не возымеет, и это не только естественно, в порядке вещей, но и вполне разумно и вполне справедливо. Вот пункт, который, мне кажется, необходимо разъяснить».

Разъяснив и удовлетворившись «разносом» «Воскресения», критик делает себе такое возражение:

«Читатель заметил, конечно, что я ничего не говорю о психологической стороне романа, сосредоточив все внимание на его общественных тенденциях. Кто же воскрес в «Воскресении»? Что за люди Нехлюдов и Катя Маслова и в чем выразилось их нравственное обновление, если под воскресшими именно их подразумевать? Но дело в том, что никакой психологии в романе нет, да нет и никакого вообще романа, а есть страстный социально-моральный памфлет, направленный против наших культурно-общественных идеалов и стремлений. Нехлюдов и Маслова отнюдь не характерны, не типы, это не более, как марионетки, изготовленные автором только для произнесения нужных ему слов, для совершения нужных ему поступков».

С г-ном Протопоповым не согласны не только русские, но и европейские критики; французский критик Пелисье говорит о «Воскресении» так:

«Вместе с «Воскресением» Толстой возвращается к искусству. «Воскресение» является настоящим романом, а не известного рода трактатом». И далее он рассуждает так:

«Воскресение» есть прежде всего прекрасное произведение по правдивости сцен и картин. Мы можем сравнивать Толстого с нашими реалистами, только противополагая его им. Нередко им сильно доставалось от него. Что ему не нравится в них, это прежде всего их нравственное равнодушие, даже у некоторых аффектированное презрение к людям. Ему не нравится также их преимущественное стремление показать нам наиболее худшее в жизни и мире. Но даже как художник он мало на них похож. Последние насилуют природу, чтобы вложить ее в рамки, заранее намеченные; они выпускают в целом все то, что не связано тесным образом с предметом, в каждой картине все, что не содействует общему впечатлению.

Искусство Толстого более широко, более гибко, ближе к действительности. От этого известные недостатки, к которым я сейчас возвращусь, особенно растянутость, шокирующая наши латинские привычки. Но надо сознаться, что это искусство, менее строгое и менее сосредоточенное, дает нам лучшее ощущение самой жизни».

Приведем еще одно характерное место из статьи французского критика:

«Сюжет романа сводится целиком к двум главным лицам. Как то, так и другое анализированы с тонкою и глубокою правдивостью. Скажем лучше, автор не дает нам анализа, он поступает не так, как известные романисты, называемые психологами, которые, не умея придавать жизнь своим образам, заменяют действие тяжелыми комментариями. В его книге находится прекрасная глава «психологии», где он показывает внутреннюю работу, совершающуюся во время кризиса у Нехлюдова. Эта глава слишком длинна, чтобы передать ее всю целиком, слишком прекрасна для сокращения. Но вы увидите, читая ее, что даже тогда, когда дело идет, как там, о вопросе совести, психология романиста не походит на анатомическую. Нет ничего более патетического во всей книге. Автор не выставляет себя вместо лица: само лицо живет перед нашими глазами: вместо анализа у нас истинная драма».

Приведем здесь также мнение о «Воскресении» известного французского историка и публициста Анатоля Леруа-Болье. Он считал его редчайшим литературным событием: «Воскресение» – это роман, написанный на вперед заданный моральный тезис, и в то же время возведен был автором на степень величайшего художественного произведения, поражающего читателя своей жизненностью и правдой».