Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья

Во время этой поездки летчики ознакомились с пунктом наведения истребителей, расположенным примерно в трех километрах от переднего края, за железнодорожной насыпью. Командир дивизии полковник И. М. Дзусов коротко рассказал о задачах расчета наведения, а потом офицеры связи практически показали, как они обнаруживают воздушные цели и наводят на них группы перехватчиков.

На свой аэродром возвратились через четверо суток. Здесь нас ждал сюрприз: вместо майора В. А. Новикова командиром полка назначен подполковник Г. М. Борцов.

Давать всестороннюю оценку своему бывшему начальнику не берусь, да и не имею на то права. Но хочу высказать личное мнение о нем. Я всегда считал его человеком честным и прямым, но для четкого управления полком у него просто не было данных. В авиации важным критерием зрелости командира являются его летные и тактические качества. Их-то и не хватало майору.

...В воздушной битве на Кубани чаша весов все больше склонялась в нашу пользу. После массированных ударов по аэродромам противника его авиация снизила активность, наши истребители стали господствовать в воздухе, расчищая путь бомбардировщикам и штурмовикам, которые продолжали интенсивную боевую работу. Теперь наземные войска надежно прикрывались от ударов с воздуха, хорошо поддерживались в бою.

В непрерывных сражениях над кубанскими просторами росли и закалялись наши славные советские летчики, показавшие всему миру величайшую доблесть, умение, отвагу и мужество. Все увереннее вступали в воздушные схватки с врагом истребители, ведомые А. Покрышкиным, Б. Глинкой, Н. Гулаевым, Г. Речкаловым и другими славными советскими асами, которые множили свои победы над врагом и наводили ужас на гитлеровских захватчиков.

Нас ни на минуту не оставляло ощущение близости больших событий. Летный состав 35-го гвардейского полка был готов к проведению авиационной подготовки и осуществлению поддержки с воздуха своих наступающих войск. Но все произошло несколько иначе...

5 июля на центральном участке советско-германского фронта, в районе так называемого "курского выступа", началось грандиозное сражение. Мы, конечно, не знали тогда замыслов Верховного Главнокомандования, не ведали, что оборона войск Центрального и Воронежского фронтов была преднамеренной. Поэтому сообщение Совинформбюро о том, что противнику на отдельных участках удалось вклиниться в расположение наших войск, восприняли с тревогой: неужели враг опять пойдет вперед и под его напором нам снова придется оставлять города и села? С обеих сторон в боях участвовали крупные силы авиации, в воздухе непрерывно шли жестокие поединки. Так и подмывало ринуться туда и помочь нашим войскам выстоять, отбить бешеный натиск фашистских полчищ. Но мы находились далеко от эпицентра сражения, и на скорое участие в нем рассчитывать не приходилось.

Однако на войне прогнозы, как правило, ненадежны. 8 июля, когда враг на Курской дуге еще наступал и ценой огромных потерь теснил наши войска, полку приказали перебазироваться в район Калуги и войти в состав 1-й воздушной армии Западного фронта. Попутно мы должны были отлидировать туда истребительную авиадивизию Героя Советского Союза генерала И. А. Лакеева.

Что ж, к кочевью нам не привыкать, на войне оседлый образ жизни явление нетипичное и кратковременное. Втайне, испытывая некоторую гордость от сознания, что на главном направлении "без нас не обойтись", готовились к перелету. Проверив у членов ведомых экипажей эскадрильи знания особенностей перелета, поворотных пунктов маршрута, запасных аэродромов и действий в особых случаях, я направился к своему самолету. Начал было уже надевать парашют, как заметил, что ко мне направляется новый командир полка.

Быстро освобождаюсь от парашютных лямок и докладываю подполковнику о готовности к выполнению задания. Выслушав рапорт, командир вдруг объявил, что полетит на моей машине. Я, признаться, расстроился. Ведь экипажи, как известно, привыкают к своим самолетам, знают их достоинства и недостатки, умеют использовать первые и нейтрализовать вторые. Да и вообще "одалживать" кому бы то ни было свою боевую машину летчики не любят.

Делать, однако, нечего. Докладываю, что раз так, пересяду на самолет одного из ведомых. Но Борцов озадачивает еще больше, говорит, что полетит со мной пассажиром.

Да, чего только не случается на войне! Впрочем, быть может, у командира - большой перерыв в полетах, и тогда он совершенно прав, не рискуя вести полк лично. Если так, можно только уважать руководителя, не убоявшегося уронить свой авторитет честным признанием "временной нетрудоспособности". На это пойдет только тот, кто превыше всего ставит интересы дела, реально оценивает свои силы и возможности.