Влад Васюхин - Креативная кухня

– Заковыристо!.. Ты делаешь что-нибудь для саморекламы? Ну, чтоб заказы получить или паблисити…

– Водку пью.

– Тебя, кажется, нельзя назвать человеком, который всерьез озабочен своей карьерой, но «Эксперт» – это серьезно. Как он возник на твоем жизненном пути?

– У меня все само собой складывается. Мне всегда хотелось делать самый прекрасный журнал. И тот журнал, который мы затеяли с Василием Копейко сейчас, он точно будет самым прекрасным из деловых еженедельников. Это суперпроект! И мы сделаем самый лучший в мире деловой журнал.

– С точки зрения дизайна?

– А с точки зрения содержания он уже лучший. Я впервые взялся за еженедельник и это меня немного пугало, но я здесь обнаружил умных людей, которые привыкли думать быстро. И мне это интересно, потому что мне самому нравится думать быстро. Пока мне формулируют задачу, у меня уже часто возникает ее решение.

– А вот когда-то, помню, ты носился с идеей сделать модный журнал «Гагарин»…

– Да кто-то этим названием уже воспользовался! Гагарин – хорошее слово, только на нем свет клином не сошелся. Можно придумать что-нибудь еще. Такое же веселое… А, может, после «Эксперта» я сделаю такой абсолютный журнал, который будет называться «Жегло». Мы сейчас это обсуждаем. Шучу, конечно!.. Только не пиши, что я – журнальный дизайнер. Я просто дизайнер. И даже не дизайнер, а Жегло, герой.

– С кем бы ты себя сравнил из западных коллег?

– С Че Геварой!.. На самом деле он мне несимпатичен, потому что я – отъявленный глобалист.

– В моем представлении ты – такой русский Энди Уорхол…

– Энди Уорхол мне тоже несимпатичен абсолютно!

– А кто на тебя повлиял, как на дизайнера?

– Гагарин, Чапаев и Штирлиц. Еще мне Михаил Александрович Бакунин очень симпатичен.

– Чем?

– Тем, что в старости он стал очень небрежен и часто стряхивал на себя пепел!

– Ты можешь сказать, что ты на кого-то повлиял своим творчеством?

– Влад, я даже сейчас на тебя влияю! Ты пришел сюда взять интервью у радикального дизайнера. На самом деле это смешно. Я тут как-то раз выступал с лекцией в Высшей школе дизайна, у Серова, и пока Серов не подтянулся со своей видеокамерой, я успел рассказать его студентам, как правильно пить желтую водку с плавлеными сырками.

– Желтая водка?

– Ну, типа «Зубровки». Это как раз существенно: плавленые сырки хорошо идут именно к желтым водкам.

– И что студенты?

– Одни смотрели во все глаза, разинув рот. Другие с некоторым сомнением. Это было забавно. А когда в уголке уже оказался Серов, мне задали вопрос: какой я дизайнер? Этот вопрос я переадресовал Сергею Ивановичу. И Сергей Иванович ответил, что он думает, будто я радикальный дизайнер. На что я даже немного обиделся. И даже заявил, что я, во-первых, не радикальный, во-вторых, не дизайнер, а просто Жегло! Мне, правда, повезло с фамилией. Потому что какой-нибудь дизайнер Бздюкин вряд ли сумеет достичь того же успеха.

– Ну, он возьмет псевдоним…

– Мне приходилось встречаться с людьми, которые называют себя иначе, это тоже немного ущербно.

– Что героического ты совершил на рекламной ниве?

– Самое памятное – это, пожалуй, полоса в журнале «На посту». Его редактор предложил мне сделать что-нибудь про холодильники «Стинол». Что-нибудь из ничего. Я нашел где-то картинку с изображением «Стинола» и сделал за двадцать минут.

– А зачем рафинированному журналу «На посту» реклама «Стинола»?

– Так они изо всех сил старались изобразить нормальный журнал! Правда, это у них не очень получалось. Им давали деньги, пока не разразился этот ужасный кризис… И для Гребенникова я делал красивые рекламные картинки, поскольку он мне позволял оттягиваться от души. У меня была возможность резать самого Гребенникова на кусочки, ему все это нравилось. Он в этом смысле красавчик…

– А ты от него ушел по причине безденежья?

– Нет, ничуть. Он честно старался платить, может, у него не очень получалось. Просто мы так долго работали вместе и никто из нас не испытывал чувства благодарности друг другу, что чувство неблагодарности накопилось и вылилось в то, что мы расстались. А, может, это каким-то образом было связано с расположением планет, фазой Луны и прочей ерундой.

– Ты всплакнул, когда узнал, что закрылся журнал «Реклама и жизнь»?

– «Реклама и жизнь» долго и тухло умирала, а с Гребенниковым все в порядке. Я заходил к нему недавно. Он слил все, что его обременяло и теперь сосредоточен на реформах, станет медиамагнатом.