Юрий Жуков - Люди сороковых годов

Лейтенант Катаев... Тоже однокашник по Чирчику... Вот у кого сложилась действительно запутанная фронтовая биография! Вначале все шло хорошо: уничтожил "тигра", получил орден Красного Знамени, грамоту ЦК комсомола. И вдруг под Казатином, близ села Хейлово, произошло несчастье. Танк Катаева был подбит. Механик-водитель, охваченный паникой, бежал. Катаев пытался завести заглохший мотор, не сумел... Сам покинул танк в надежде, что потом удастся его вытащить и отремонтировать. На командном пункте его пожурили за то, что не задержал механика и не заставил его отремонтировать мотор под огнем, и дали другую машину. Катаев снова пошел в бой, и опять ему не повезло: его танк был подбит, когда он прорвался за линию фронта, и ему с экипажем пришлось с боем пробиваться обратно. На этот раз Катаева судили военным судом. Приговорили к восьми годам тюрьмы, но, принимая во внимание старые заслуги, оставили воевать в батальоне. В весеннем наступлении Катаев вместе с Духовым все время шел впереди и был награжден двумя орденами. Судимость с него сняли. Этот медлительный с виду, долговязый, светловолосый и голубоглазый парень в бою буквально преображается и становится сущим дьяволом. Нет, он, конечно, не подведет... И капитан решил взять Катаева{76}.

Перебрав всех командиров танков батальона, капитан остановил свой выбор еще на лейтенанте Большакове, которого он знал с Курской дуги, и младших лейтенантах Игнатьеве и Кузнецове - комсомольцах, хорошо зарекомендовавших себя в бою. Кроме них, он взял старшего лейтенанта Сирика, отличившегося в бою за Чортков, Котова и еще двоих танкистов.

Всего, таким образом, в семь часов утра 27 марта в рейд отправились двенадцать танков, считая и машину Бочковского. Бочковский собрал командиров, разъяснил им задачу, подбодрил. Запаслись боеприпасами, набрали горючего сверх всякой меры: идти-то далеко, да еще в распутицу! Приняли на броню десант автоматчиков и - в путь... Проводить отряд приехали заместитель начальника штаба бригады майор Василевский и фотограф политотдела сержант Шумилов. Они привезли приятную новость: комбриг Горелов по указанию Катукова приказал оформить представление Бочковского к правительственной награде за успешные действия по взятию Чорткова...

Головной машиной вызвался идти Духов.

- Только попробуйте отстать от меня! - шутливо пригрозил он остальным.

Обещали не отставать. Приказ был такой: действовать дерзко, деревни проскакивать с ходу, вести максимальный огонь, с мелкими подразделениями в драку не ввязываться, главное - как можно быстрее ворваться в Коломыю и оседлать переправу через Прут.

После долгих, затяжных дождей выглянуло солнце, но земля еще не подсохла. По обе стороны дороги расстилались раскисшие поля. Только свернешь туда, и танк проваливается по самое брюхо, прилипая к земле, как муха к клейкой бумаге. Это очень тревожило танкистов; возможность маневра была ограничена до минимума.

Оставался один путь: мчаться вперед по шоссе во весь опор, рассчитывая на эффект психической атаки.

Чернятин проскочили с ходу, дав лишь несколько пулеметных очередей. Но вот на подступах к деревне Сорока увидели на мосту знакомый угловатый силуэт "тигра". Как быть? Его пушка сильнее и бьет дальше... Духов притормозил, пригляделся. "Тигр" выглядел как-то странно: он перекосился, пушка его глядела вниз. Башенный стрелок радостно крикнул:

- Товарищ командир! Он завалился.

Действительно, "тигр" попал в капкан: мост не выдержал его тяжести, и он повис над водой, упершись пушкой в балки. Его можно было без труда расстрелять: он не мог отвечать орудийным огнем; а может, удастся его захватить целым?.. Автоматчики осторожно приблизились. "Тигр" молчал. Они подошли к нему вплотную и увидели, что люки открыты и танк пуст - экипаж бросил исправную машину.

- Мелкие люди! - ответил Бочковский, когда Духов по радио доложил ему об этом. - Оставь двух автоматчиков для охраны, а я сообщу нашим, чтобы увели этот "тигр" в бригаду...

"Тигр" потом вытащили тракторами, и он ушел в плен своим ходом, послушный советскому механику...

Переправившись вброд через мелкую речушку, отряд Бочковского ворвался в Сороку. Духов и Шарлай раздавили противотанковые пушки, открывшие было огонь по советским танкам, и на этом сопротивление противника закончилось. Бочковский разоружил полторы роты венгров, которым было поручено защищать Сороку, отправил их без охраны в Городенку с запиской: "Примите, товарищ Соболев, этих людей, они воевать больше не хотят" - и помчался дальше, к городу Гвоздец.