Евгений Мансуров - Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 1.

Это многозначительное «но»… Идет ли речь о выходце с северного Поморья или столичном денди, который, казалось бы, должен быть законодателем мод, – всякий раз они оказывались не ко времени и не к месту! И в таких свидетельствах мы должны разглядеть будущих художников – творцов?! Увы, на их тернистом пути не было и не могло быть, периода вундеркиндства. Напротив, многим современникам их способности казались ниже средних. И даже более того, они производили впечатление действительно «туповатых парней», не способных осилить даже школьную премудрость. То, что было «рассчитано на всех» казалось им каким-то бездушным конвейером по шлифовке усредненных человеко-функций. А они требовали к себе особого, душевного, внимания и тепла, и, не получая его, замыкались в себе, как улитка, ничего не желающая знать, кроме своей скорлупы. Внимание же соучеников было другого рода: на «инаковость» они реагировали откровенными издевательствами, по инстинкту чувствуя, что гадкого утенка надо заклевать.

Как следует бороться с такими нравами птичьего двора? Ученик-неудачник с даром нездешним этого не знает, но по тому же инстинкту, только не нападения/уничтожения, а защиты/выживания, его скорлупа твердеет до кондиции брони. Скорлупы недостаточно. Необходима броня, чтобы выдержать яростную атаку.

Нелегкое дело учения усугубляется еще и тем, что уму основательному, способному добраться до глубин познания, требуется время, некий «нолевой цикл», некая, дистанция разбега, не предусмотренная циркуляром школьной программы. По критериям последней учителя-наставники и определяют группу учеников-тугодумов (см. подробнее далее). Что с ними прикажете делать? Они, действительно, мало способны к органическому охвату всего курса и часто интересуются только одной, специфической, областью знания, демонстрируя вызывающее равнодушие ко всем остальным. Ум не только тяжелый, но и отмеченный односторонностью развития со всеми признаками все более увеличивающегося флюса.

В общем, для того чтобы стать «пасынком школы», всего этого бывает достаточно…

«Когда отец Пере заставлял Франсуа Мари Аруэ, прославившегося под именем Вольтер (1694–1778), выучивать тот или иной отрывок или изречение одного из античных авторов, мальчик никогда не занимал места более высокого, чем 3-е или 4-е. В греческом и в латыни у него были слабые успехи. Ученик был весьма посредственным эллинистом и плохо «цициронизировал», неважно владел латынью…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«И.Бодмер, стоявший так долго во главе литературного образования Швейцарии, открыл и поддержал не один молодой талант, но Саломона Гесснера (1754–1787) он считал совершенно бездарным мальчиком, и, подвергнув его нескольким экзаменам, привел родителей его в совершенное отчаяние объявлением, что сын их обладает самыми посредственными способностями и годится только для какой-нибудь простой работы и самых нехитрых расчетов. Делая такой приговор над будущим поэтом и художником, Бодмер не заметил, что за кажущейся тупостью и неспособностью к заучиванию бессмысленных слов, в этом мальчике скрывалось живое и творческое воображение. В продолжение грамматических лекций молодой Гесснер наполнял скучные часы своим собственным занятием: под скамьей лепил он из воска группы людей, животных и другие фигуры, и, несмотря на то, что учительская лоза частенько прерывала занятия художника, он оканчивал свои фигурки, которые составляли его единственное счастье, и относил их своим маленьким сестрам. Впоследствии это влечение к подражанию природе составило славу Гесснера» (И.Дизраэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.).

«По рассказам, английский живописец Томас Гейнсборо (1727–1788), придерживавшийся в искусстве стилевого направлении рококо, в детстве часто прогуливал уроки, прятался в лесу и по памяти рисовал портреты знакомых» (из книги Т.Мейснера «Вундеркинды: Реализованные и нереализованные способности», ФРГ, 1991 г.).

Один из педагогов Йельского университета (США) вспоминал, что Джеймс Купер (1789–1851) «был довольно своенравен, терпеть не мог серьезного ученья, особенно отвлеченных наук, и без памяти любил читать романы и забавные повести».

«Джордж Гордон Байрон (1788–1824) в гимназии учился плохо. Его сестра Мери Грей, читавшая ему псалмы и Библию, принесла ему более пользы, чем гимназические учителя. В 1799 году 11-летний Байрон поступил в школу доктора Глени, где пробыл два года… Все это время он учился очень мало…мертвые языки и древность не привлекали его… В очерке «Байрон» (1835 г.) А.С.Пушкин, надо думать, с удовольствием писал: «В классе он был из последних учеников – и более отличался в играх»…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные история из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).