Валерий Ковалев - Терра инкогнита. Книга 3

Савицкий с Пролыгиной надзирают за рассмотрением уголовных и гражданских дел в городском суде, а Безродняя и Лельчук с Остриковым, расследуют уголовные дела о тяжких преступлениях, отнесенных к компетенции прокуратуры.

Несколько штрихов к портретам моих новых коллег.

Виденееву и Кружилину под сорок лет. В прошлом они опытные следователи и умело руководят коллективом. Оба доступны, просты в общении и не гнушаются «черновой» работы. Заядлые курильщики и острословы.

Савицкому за шестьдесят, он ветеран Великой Отечественной войны и в органах прокуратуры служит с пятидесятого года. Знает об оперативно – следственной и прокурорской работе все, что возможно. Превосходный судебный оратор и тонкий юморист, а также виртуоз матерщины. Имеет множество наград, Почетный работник прокуратуры.

Пролыгина моя ровесница. Это миловидная, с пышными формами дама, обремененная мужем – капитаном милиции и тремя детьми.

Такого же примерно возраста и Безродняя, Лельчук несколько моложе. Первая – высокая стройная блондинка с зелеными глазами, вторая – брюнетка южного типа.

Обе считаются опытными следователями, на хорошем счету у областного и даже республиканского начальства.

Третий следователь – Остриков, тоже мой ровесник. Он метр шестьдесят с ботинками, лукав и похож на шустрого мышонка. К работе относится с прохладцей, зато острослов, душа любой компании и любимец прекрасного пола.

Заведующей канцелярией Гаманюк за сорок. Это молодящаяся, болезненная и, как сразу же выяснилось, вздорная женщина, способная на мелкие пакости.

В отличие от нее, секретарь – машинистка Цапко очень добрый, открытый и доброжелательный человек. Подводит Наташу, которую Остриков зовет не иначе, как «малышка», ее богатырская стать. Жениха при таком росте и формах, даже среди шахтеров ей пока не нашлось. И силой бог девушку не обидел. Сам однажды видел, как она сгребла за шкирку и спустила с лестницы подвыпившего забойщика, который попытался «качать права» в приемной.

Водитель Иван Шемчук моих лет, курчавый и смуглый, отличный механик, а еще автомобильный фанат. Он постоянно драит прокурорскую «двадцать четверку», и к нему регулярно приезжают за консультациями, водители первого* и предгорисполкома. Кроме того Ваня удачливый охотник и рыбак, чему многие завидуют.

Есть еще у нас еще курьер-уборщица, пожилая женщина с грустными глазами, появляющаяся в прокуратуре на пару часов ранним утром и поздним вечером. Вот такой коллектив, с которым предстоит работать.

Предупреждая возможный сарказм читателя по поводу характеристик перечисленных лиц скажу, что мне в жизни, наверное, здорово повезло, так как за весь период своей службы я практически не встречал в числе своих близких коллег подлецов, и держиморд. Как и я, они имели те или иные недостатки, но в памяти остались достойными людьми и яркими личностями.

Мой кабинет, под шестым номером, располагался на первом этаже в левом крыле здания и по размерам не уступал прокурорскому. Помимо обычной обстановки, в нем находилась «кодификация сводов законов», которые помещались в трех больших шкафах за стеклом, а также специальный классификатор в виде бюро с сотней ячеек, позволявший при необходимости эти законы найти.

Хочу отметить, что наша прокуратура выгодно отличалась от других даже более крупных не только современным добротным зданием, но и условиями работы, которые обеспечивало руководство.

Все мы имели отдельные кабинеты, обставленные современной мебелью, с телефонами, пишущими машинками и радиоточками. В помещениях летом было прохладно, а зимой тепло и сухо. Перед фасадом прокуратуры росли плакучие ивы с каштанами, а также имелся газон, огражденный вычурной металлической оградой.

Поскольку жилья у нас пока не было, мы с Таней и Леночкой жили у родителей в Брянке, откуда я ежедневно ездил на службу в Первомайск. Вставать приходилось очень рано, однако после Заполярья это было не в тягость. Наоборот, добираясь на работу, я не уставал любоваться утренними пейзажами старого Донбасса, которые в лучах восходящего солнца были неповторимо красивы.

Рабочий день заканчивался в 18 часов, но из-за большой загрузки я, как правило, задерживался и попадал домой уже затемно.

В течение первого месяца службы, из области поступило всего два задания, которые я выполнил с помощью Николая Ивановича, и с чувством собственного достоинства продолжил конспектирование законов и других материалов, наивно полагая, что в этом, наверное, и будет заключаться моя основная деятельность.