Евгений Черносвитов - …в этом мире несчастливы… Книга третья

Есть такой хороший психологический прием: если то, что ты пережил, долгие годы не «отпускает» тебя, «забудь» (как Гантенбайн), что с тобой произошло. Думай о персоналиях, которые были с тобой тогда рядом. А рядом тогда с Евгением были: Василий Иванович Белов, Николай Николаевич Скатов. Это – самый близкий «ряд». Второй ряд: Раиса Максимовна Горбачева, дочка русских эмигрантов, знаменитейшего архитектора, художника, отважного воина, графа Леонида Романовича Сологуба (победителя в конкурсе на монумент в честь 300-летию дома Романовых), Ирина Леонидовна Сологуб и полковник Ордена иезуитов, профессор философии и психоанализа, потомок первого мецената Рафаэля – герцога Урбинского Гуидобальдо да Монтефельтро Джованна Фельтриа (который заказал Рафаэлю три картины: две битвы Святого Георгия с драконом и портрет своей сестры, герцогини ди Сора, вдовы Джованни делла Ровере) – падре Эжидио Гуидобальдо. Раису Максимовну, кандидата философских наук, мой муж знал по Философскому обществу СССР, где он был в то время главным (последним главным в СССР) ученым секретарем.

Самое интересное с персоналиями. За исключением Раисы Максимовны, члена Правления ФО СССР, с которой мой муж встречался часто в ФО, других соотечественников он знал только заочно, и никогда с ним на родине не встречался.

Василий Иванович Белов (несмотря на то, что у моего мужа и Василия Ивановича был общий друг – Василий Макарович Шукшин) для Евгения был «небожитель», живой классик русской литературы, каким были для него Пушкин, Толстой, Тургенев, Чехов и т. д. О Николае Николаевиче Скатове, известном пушкинисте, Женя знал от меня и нашей родственницы, сотрудницы «Пушкинского Дома», Елизаветы Григорьевны Щуко, Николай Николаевич «проживал» для Евгения недалеко от Василия Ивановича. Я имею в виду русский «Олимп».

А вот с падре Эжидио Гуидобальдо и с графиней Ириной Леонидовной Сологуб Евгений был знаком давно. С падре, они вместе стажировались в 1975 году в Париже у мэтра западной европейской философии и психиатрии Жака Лакана. Тогда же он случайно, в советском посольстве, познакомился (на одном из приемов) с графиней Ириной Леонидовной Сологуб, русской парижанкой, близким другом мэра Парижа, а потом президента Жака Ширака. Но оба эти знакомства тогда были «шапочными», связи прекратились, как только муж покинул Париж. На Капри они познакомились снова. Так бывает, что люди несколько раз «знакомятся» (случай сводит), пока не начинают дружить. С Василием Макаровичем Шукшиным мой муж знакомился три раза, прежде, чем подружился. Да так крепко, что за два дня до своей смерти Василий Макарович прилетал в Москву, чтобы повидаться с Евгением. Лиды и дочерей в Москве тогда не было. Но это – другая история!

Белов и Скатов до Капри не дружили. Их подружил первый Съезд на родных депутатов СССР. Дело в том, что Василий Иванович был избран народным депутатом, а Николай Николаевич нет. Скатов – человек эмоциональный и очень это (то, что не прошел в народные депутаты), переживал. А Василий Иванович его утешал, всегда рассказывая одно и то же: «Коля! Да не переживай ты так! Вот сижу я на съезде, как только выступает кто-нибудь умный, все камеры на Сахарова, а как – дурак – все камеры на меня!» И добавлял: «Да нас с Валькой Распутиным специально во власть пхнули: мы – за народ, значит и власть народная. Валька вон в Японию с Горбачевым ездил. А меня – на Капри… Я давно „их“ раскусил!» «Раскусил, а на Капри на народные деньги поехал!» «Ошибаешься! Поездку мне оплатили итальянцы! Я еще буду за лиры горбатиться здесь!» (Валентин Григорьевич не раз «оправдывался», что поддерживал Горбачева и был членом его президентского Совета. Даже в первые дни после своего 70-тилетия, когда гостил в Братске: «Меня считали фашистом. Опасались, что я окажу на Горбачева какое-то влияние. В Японии тогда готовилась к публикации моя книга „Сибирь“. Так ее отказались печатать. А на Горбачева я не мог оказать влияния. Трус он был…» 1 1 См.:http://pressmen.info/art/40_07_raspytin.htm

Мой муж подружился сначала с Николаем Николаевичем Скатовым, а потом с Василием Ивановичем Беловым. Они быстро перешли на «ты», конечно же, по предложению Василия Ивановича, который стал в их «компании» старшим. Валюты у советских каприотов было с гулькин нос. А у каждого – семья, друзья. Как вернуться без подарков? Не буду здесь перечислять, кто из литературной элиты, от Русской Православной Церкви, был собран на Капри Орденом иезуитов. Мой муж представлял философов СССР. И одновременно газету «Правда», где главным редактором был будущий первый помощник Горбачева, академик-философ, Иван Тимофеевич Фролов. Возможно потому, что Иван Тимофеевич, был не только выдающейся личностью, но и просто благородным человеком с хорошей памятью на добро, вспомнил, что его докторскую диссертацию помогла сделать книгой («Философия и современная биология») рецензия академика Алексея Владимировича Яблокова и аспиранта философского факультета МГУ Евгения Черносвитова, опубликованная в журнале «Философские науки»). ФО СССР не было богатым. Поэтому командировку моего мужа оплачивала «Правда».