Татьяна Синкевич - Тайная жизнь Книжной Моли

По сути, меланхолия воспринимается как своего рода эгоизм, причем очень сильный: когда все хорошо – меланхолику плохо; а когда плохо – ему может стать получше (совсем хорошо, видимо, никогда не бывает). Может, и так. Потому что он сформировался во враждебной среде.

Когда вокруг все плохо – меланхолик нет, не радуется, а успокаивается, чувствуя правоту своей точки зрения. Это порождает у него чувство собственной значимости, вызывает самоуважение, делает адекватным восприятие действительности. Откуда-то берутся и трезвый ум, и твердая рука, и выдержка, и даже мудрое поведение. Личность может испытывать прилив сил, эмоциональный подъем и на этой волне вдруг поразить всех, например ораторскими или организаторскими способностями, когда другие сдают позиции. Что ж, у всех есть свой звездный час.

Когда «все плохо», держитесь меланхоликов, именно они выведут всех из беды! Главное, не давайте меланхолику впадать в настоящую депрессию. Друзья, берегите своих Пьеро – они тоже нужны! Ведь в жизни нет ничего случайного. А слабости – они есть у каждого.

В жизни каждого человека однажды наступает момент, которому неизменно сопутствуют растерянность и стресс. Это момент выбора профессии. Еще бы! Откуда юному созданию знать, как лучше поступить и к кому прислушаться? К отцу, матери, друзьям, может, в итоге к собственным фантазиям? Получается, выбор пути чаще происходит неосознанно, словно не всерьез. И в нем, как в первом раннем браке, можно довольно легко и быстро разочароваться и всё бросить.

У меня всё не так. С детства я почему-то не сомневалась, что стану библиотекарем. Это-то и была моя фантазия! Об этом я написала еще в школьном сочинении во втором классе! «Это самая женская профессия!» – слышала я от многих. А что может быть лучше для маленькой женщины? К тому же и в этом вопросе так трудно было уйти от привычного режима #как_бы_не_для_тебя.

Так я оказалась в Институте культуры, или в Кульке, как его называют в народе. Там у меня появились веселые подружки, легкие в общении и острые на язык. Мы называли представительниц библиотечной профессии, и себя самих, конечно, – Книжными Молями. Было очень смешно, когда вдруг спрашивали: «А на кого ты учишься?» – «На Книжную Моль!» Такое название возникло как-то сразу и очень прижилось в нашей студенческой компании. В нем было главное – самоирония. Мы же не вкладывали в это обозначение какой-либо уничижительный смысл, просто веселились как могли.

Среди институтских Книжных Молей попадались свои эталоны, настоящие «иконы стиля». Таковой была преподаватель истории библиотечного дела – невысокая женщина лет сорока, с очень короткой стрижкой светленьких тонких волос, разумеется, в очках, с бледным лицом (она не пользовалась косметикой), правда, в довольно крупных серьгах и бусах. Она всегда носила черный жакет с белой блузкой и длинную широкую юбку. В общем, сверху «мальчик», снизу – «баба». При этом для середины девяностых она выглядела даже как-то современно, хоть и нелепо. «Вот-вот, и мы такими же станем к концу обучения – настоящими Книжными Молями», – думалось нам. И это оказалось правдой… Сейчас, спустя двадцать пять лет, что я вижу в зеркале, собираясь на работу? Да, ее, Книжную Моль – маленькую сорокалетнюю женщину, с короткими тонкими светлыми волосами, бледную, в очках, надевающую крупные серьги… Стоп! А вот бусы тут лишние! Откуда же такое отражение? Потому что я хорошо училась в институте! Теперь всё не так. Из Кулька выпускаются сплошь красотки. Вероятно, нынче учат как-то по-другому…

Это, действительно, так. Например, сегодня, в эпоху электронных каталогов, знакома ли библиотечной молодежи дикая забава студентов девяностых под названием «Снежок»? Не знаю. А мы, каюсь, баловались – подкидывали вверх каталожные карточки, чтобы они разлетались по всему помещению, с возгласом: «Снежок!» А потом собирали их с пола и расставляли на место. В чем суть? Не дать нападающим вырвать у тебя из рук карточки, подготовленные к расстановке, не дать разрушить разложенные по номерам стопки карточек. То есть тут в чистом виде тренировка ловкости, сноровки, а то и силы! Настоящий спорт! Да и весело! Сейчас и тренироваться-то не на чем. Разве что в какой-нибудь электронной базе данных ошибок в записях наделать! Но это уже будет совсем не тот «Снежок»…