Татьяна Синкевич - Тайная жизнь Книжной Моли

Следующими моими соседями стали Нева, памятник А. В. Суворову, Мраморный дворец и здание «Ленэнерго», а правильно – Павловских казарм. Именно на эти объекты выходили окна Института культуры. Наша alma mater размещалась в двух зданиях, и мы перебегали из одного корпуса в другой, в зависимости от расписания занятий. Не всегда удобно, зато красиво! Оба здания сегодня не узнать – после ремонта и реставрации интерьеры очень изменились, причем в лучшую сторону. В наше же время все выглядело значительно проще, без пафоса.

На долгое время моим соседом стало здание Императорского общества поощрения художеств, где размещается Союз художников. В свободную минутку из рабочего окна было интересно наблюдать, как к широким дверям здания подъезжают машины, и представители мира искусства выгружают свои произведения, чтобы смонтировать очередную выставку картин или скульптуры. Это всегда радовало меня и вызывало улыбку. Но однажды, холодным осенним утром, у здания стали собираться люди с цветами. «Наверное, кто-то умер…» – подумала я. Действительно, в тот день в здании состоялось прощание с В. Г. Трауготом, художником-графиком, с которым я пересекалась на работе. Грустно… Была я свидетелем и еще одного печального мероприятия, когда у здания Союза художников в большие автобусы садились люди разного возраста, чтобы отправиться на прощание с А. С. Чаркиным, скульптором, председателем Союза художников и бывшим ректором Института им. И. Е. Репина. Именно при А. С. Чаркине я поступила в этот институт, а вот окончила его уже при С. И. Михайловском, поэтому и в моем дипломе размашистый автограф последнего.

Каких соседей подарил мне Институт имени Репина, традиционно называемый Академией художеств? Можно было бы с придыханием и закатыванием глаз рассказывать, что ими были знаменитые гранитные сфинксы, мост лейтенанта Шмидта (ныне – Благовещенский), «Невы державное теченье…» и тому подобное… Но это было бы лишь выдаванием желаемого за действительное. Окна Академии, выходящие на Неву, высоченные, с растрескавшимися подоконниками, облезлыми рамами, щелями, с постоянно мутными от копоти и пыли стеклами, не особо располагали к любованию прекрасными видами. К тому же чаще всего они были плотно закрыты черными шторами. В учебных аудиториях необходимо затемнение, поскольку лекции проходили с показом слайдов с помощью стареньких диапроекторов. Уважаемые преподаватели переставляли слайды вручную. И в этом была особая прелесть. Казалось, что время останавливалось. Мы, студенты, чувствовали себя частью Вечности.

Соседями по Академии художеств для меня стали виды из окон, выходящих во внутренние дворы. Фасады здания требовали реставрации – попадались пятна и потеки от сырости, осыпавшаяся штукатурка, во двориках – сложенный хлам… Все это выглядело интересно и как-то камерно, по-домашнему. Из некоторых окон можно было увидеть и нечто возвышенное, например статую Минервы с гениями художеств, венчающую купол Академии. Такое вот контрастное «соседство». Совсем другое дело – окна музея Академии (так называемого Циркуля), выходящие в идеально круглый двор с сидящей бронзовой фигурой И. И. Шувалова – основателя и первого президента Академии художеств, – в центре. Гармонично и грандиозно! Существует легенда о равенстве диаметров этого двора и купола собора Святого Петра в Риме. Так, по преданию, распорядилась Екатерина II, чтобы ученики Академии легче и нагляднее представляли себе масштабы архитектурных сооружений. Легенда весьма правдоподобна – ведь в архитектуре прошлых веков нет ничего случайного.

Жизнь переменчива. Мы переезжаем, меняем место работы, оказываемся в разных точках земного шара. Меняются и наши «соседи» – виды из окна. К некоторым из них бывает сложно привыкнуть, но их следует учиться хотя бы уважать. Иначе они обязательно будут по-своему портить нам жизнь. А надо, чтобы украшали!

Я рассказала про своих «соседей». А какие были у вас? Вспомните, улыбнитесь и мысленно поблагодарите их!